ВОССТАНОВЛЕНИЕ КРЕЙСЕРА
После победоносного завершения гражданской войны молодая Советская Республика приступила к восстановлению народного хозяйства. Страна была разорена, экономически полностью парализована. Продолжало оставаться сложным и международное положение. Империалистические державы не отказались от своих замыслов уничтожения первого в мире рабоче-крестьянского государства. Вот почему одновременно с решением задач восстановления разрушенной войной экономики необходимо было в меру сил крепить обороноспособность страны.
Оценивая состояние военно-морского флота, М. В. Фрунзе писал, что в общем ходе революции и гражданской войны РСФСР лишилась большей и лучшей части его материального состава, огромного большинства опытных и знающих командиров, игравших в жизни и работе флота еще большую роль, чем во всех других родах оружия, потеряла целый ряд морских баз и, наконец, основное ядро рядового краснофлотского состава {13}.
Практически в ходе первой мировой и гражданской войн, иностранной военной интервенции Черноморский флот потерял почти все корабли, представлявшие какую-либо ценность. Часть из них революционные моряки по приказу В. И. Ленина затопили у Новороссийска, чтобы не отдавать в руки врага, некоторые погибли в боях. Большинство же кораблей были уведены белогвардейцами в иностранные порты (два линкора, два крейсера, десять эсминцев, четыре подводные лодки, восемь канонерских лодок, 12 тральщиков, 16 вспомогательных судов, 103 транспорта и буксира — всего 157 единиц). Кроме того, врангелевцы вывели из строя машины и наиболее ценное оборудование на пяти линейных кораблях, крейсере «Память «Меркурия», потопили 11 подводных лодок, предварительно подорвав на них механизмы. [28]
Таким образом, к концу 1920 г. Морские силы Черного моря не имели никакого боевого значения, были практически обескровлены. В таком же состоянии они находились и в последующие два года. В составе флота имелись преимущественно плохо вооруженные землечерпалки, тихоходные тральщики речного типа, несколько сторожевых катеров. Флот на Черном море пришлось создавать, по существу, заново.
В возрождении Советского Военно-Морского Флота особую роль сыграл X съезд партии, принявший резолюцию, в которой ставилась задача «в соответствии с общим положением и материальными ресурсами Советской Республики принять меры к возрождению и укреплению Красного военного флота» {14}.
В числе конкретных мер намечались его укомплектование личным составом, снабжение различными материалами, ремонт кораблей и др. В соответствии с решением съезда на Военно-Морской Флот были возвращены коммунисты — военные моряки, занятые в то время в народном хозяйстве, усилился партийно-политический аппарат. В 1921—1922 гг. на Черное море прибыло 427 коммунистов.
Огромную роль в восстановлении флота сыграл комсомол. 16 октября 1922 г. по инициативе ЦК РКП (б) и В. И. Ленина V Всероссийский съезд комсомола принял решение о шефстве над Красным Флотом и в специальном обращении призвал комсомольцев и всю трудящуюся молодежь оказывать ему каждодневную помощь.
В январе 1923 г. по инициативе комсомола была проведена Неделя Красного Флота. Она прошла с большим успехом. Многие коллективы фабрик и заводов взяли шефство над черноморскими кораблями, оказывали им материальную и другие виды помощи.
В ряды советских моряков влились десятки тысяч комсомольцев, прибывших со всех уголков страны. Только на Черноморский флот до конца 1922 г. по комсомольским путевкам приехало 6520 человек. В их числе были А. Е. Фомичев, П. Т. Бондаренко, А. А. Дивавин, А. А. Малютин, А. Н. Филаретов, П. И. Петров и многие другие, в разные годы служившие на крейсере «Память «Меркурия». Под руководством коммунистов, рядом со старыми опытными моряками комсомольцы с энтузиазмом принялись за ремонт кораблей и изучение военно-морского дела. [29]
Уже в 1922 г. начался постепенный ввод в строй катеров, эскадренных миноносцев, подводных лодок. Встал вопрос и о восстановлении крейсера «Память «Меркурия». Техническое состояние корабля было крайне неудовлетворительным. При бегстве из Севастополя, как уже отмечалось, белогвардейцы вывели на нем из строя энергетическую установку, артиллерийское вооружение. Большая часть орудий и приборов управления артиллерийским огнем отсутствовала, котлы требовали замены трубок, четыре цилиндра главных машин были взорваны, часть электротехнического оборудования демонтирована, а часть — выведена из строя, трюмная система повреждена. Машинное отделение заполнено грудами взорванного металла, а трюмы — водой.
Капитан 1 ранга в отставке П. И. Петров, прибывший в 1922 г. добровольцем на Черноморский флот, впоследствии писал: «Мы увидели чудовищную картину злодеяний белогвардейцев и интервентов. На кораблях были взорваны главные машины, котлы и водонепроницаемые переборки. Все вспомогательные механизмы полуразрушены и покрыты ржавчиной. Прежде чем восстановить крейсер, нужно было вынести сотни тонн взорванного металла и тысячи тонн застоявшейся вонючей жижи» {15}.
В стране царили голод и экономическая разруха. Флот в целом, и крейсер «Память «Меркурия» в частности, испытывал колоссальные трудности в снабжении всеми видами довольствия. Корабль был укомплектован лишь частично. Команда жила в казарме, на крейсере несли вахту только наряды. Многие специалисты сомневались в возможности его восстановления.
В таких сложных условиях на «Памяти «Меркурия» началась подготовка к ремонту. Прежде всего необходимо было опровергнуть мнение скептиков о нецелесообразности включения крейсера в список кораблей, подлежащих восстановлению.
По заданию командования Морских сил Черного и Азовского морей сначала за дело взялась группа матросов-энтузиастов во главе с механиком крейсера, бывшим машинным кондуктором Д. П. Вдовиченко и трюмным механиком, бывшим трюмным кондуктором крейсера «Кагул» А. О. Власовым. Вскоре к ремонту подключились весь экипаж корабля, рабочие [30] Севастопольского Морского завода, комсомольцы Северной стороны города.
В марте 1921 г. на крейсере начались предварительные работы, прежде всего откачка воды из первого котельного отделения; одновременно велась подготовка корабельных помещений для размещения экипажа, а также Реввоенсовета и штаба Морских сил Черного и Азовского морей.
1 апреля весь экипаж переселился на корабль. С этого дня работы стали носить более планомерный характер. Личный состав трудился с высоким энтузиазмом. Однако дело тормозилось отсутствием материалов, инструментов, горюче-смазочных материалов. И все же в короткий срок каюты, часть кубриков и другие помещения были очищены от мусора и грязи. Посильную помощь морякам оказывали рабочие Морского завода и военного порта. Совместно с личным составом они отремонтировали два котла кормового котельного отделения, сети парового отопления и электроосвещения, установили временное оборудование в жилых помещениях. Мастерские порта еще до перехода экипажа из казармы на корабль изготовили необходимое количество коек и подвесных столов.
Напряженный труд увенчался успехом. «Память «Меркурия» была включена в список кораблей и судов, подлежащих капитальному ремонту. В результате проведенных предварительных работ уже в августе 1921 г. представилась возможность разместить на крейсере Реввоенсовет Морских сил Черного и Азовского морей и его штаб. Вскоре «Память «Меркурия» была поставлена в док, где в течение короткого времени отремонтировали подводную часть корпуса, а в одном из котлов удалось даже поднять пар. Это была большая победа.
Однако проблема с топливом оставалась нерешенной. Уголь для крейсера собирали по пудам. Приходилось зачищать угольные ямы других кораблей, соскребать остатки топлива со складских площадок.
Развертывание начатых работ тормозилось и нехваткой кадров. Комплектование личного состава затруднялось проводимыми мероприятиями по сокращению флота в связи с переходом к мирному строительству. И всё же благодаря усилиям штаба Морских сил Черного и Азовского морей возможности укомплектования крейсера были изысканы. В марте 1922 г. [31] его команда увеличилась более чем в полтора раза (с 234 до 366 человек), а партийно-комсомольская прослойка — в два раза. 60% экипажа составила молодежь — посланцы партии и комсомола.
На крейсере росла и крепла партийная организация. Она занималась вопросами ремонта, организации службы на корабле, повышения политического и общеобразовательного уровня военных моряков. Здесь же были организованы политическая и общеобразовательная школы.
Укрепление партийной и комсомольской организаций положительно повлияло на все стороны жизни корабля. Среди экипажа удалось изжить демобилизационные настроения. Личный состав стал трудиться с еще большим упорством и настойчивостью.
Первоначально предполагалось отремонтировать лишь оставшиеся невзорванными четыре цилиндра главных машин, ввести в действие «столько котлов, сколько окажется возможным» {16}.
В последующем комиссия, созданная Реввоенсоветом флота 6 мая 1922 г., определила объем работ для полного восстановления крейсера как боевого корабля со скоростью 12 узлов. Не дождавшись ее официального заключения, морское командование РСФСР в середине мая приняло решение о переводе крейсера «Память «Меркурия» в ранг учебного судна с использованием его для практической подготовки учеников школ Учебного отряда флота. Такое предназначение корабля предопределило объем восстановительных работ по механической части и вооружению.
К концу мая 1922 г. на «Памяти «Меркурия» была завершена работа по расчистке и удалению мусора из машинных, котельных отделений и других помещений, произведена гидравлическая проба оставшихся невзорванными цилиндров главных машин, пригнаны и собраны коленчатые валы обеих машин, отремонтированы 12 котлов и вспомогательные механизмы. Теперь оставшиеся на крейсере работы могли выполняться преимущественно квалифицированными рабочими в заводских условиях. Однако отсутствие необходимых средств для их оплаты снижало темп восстановления. Это не устраивало командование Морских сил Республики и Черноморского флота. 25 мая 1922 г. на «Памяти «Меркурия» состоялось совещание, на котором обсуждался вопрос о ходе [32] ремонта корабля. По докладу Реввоенсовета Черноморского флота было принято решение:
«Высшее командование считает необходимым вести работу по ремонту крейсера «Память «Меркурия» усиленным темпом, чтобы корабль мог вступить в строй как учебное судно» {17}.
После совещания все флотские инстанции стали более оперативно решать вопросы, связанные с ремонтом корабля. Главной проблемой продолжали оставаться взорванные цилиндры машин и изношенные котельные трубки, однако усилиями рабочих Севастопольского Морского завода и порта с помощью комсомола и морских организаций эти и другие трудности были постепенно преодолены.
Старший механик крейсера предложил снять цилиндры главных машин и другие механизмы с однотипного крейсера «Богатырь» Балтийского флота, предназначавшегося на слом. Для ускорения демонтажа механизмов и доставки их в Севастополь морским командованием Республики было разрешено послать в Кронштадт 20 машинистов с «Памяти «Меркурия». Вместе со старшим механиком корабля в июле 1922 г. туда выехали опытные машинисты — старшины Ступаченко, Олейниченко, Брутт, Моннэ {*3} и другие. С прибытием в Кронштадт они немедленно приступили к работе и сутками не выходили из машинных отделений «Богатыря», стараясь как можно скорее выполнить поставленную задачу. В сравнительно короткий срок им удалось снять необходимые механизмы с крейсера. Восемь цилиндров и другая арматура двумя эшелонами были отправлены из Ораниенбаума в Севастополь. Первый эшелон прибыл к месту назначения во второй половине августа 1922 г. В условиях разрухи и голода, при трудностях с транспортом это был настоящий подвиг.
Кроме того, для восстановления корабля была снята необходимая арматура и трубопроводы с броненосцев «Евстафий» и «Иоанн Златоуст», сильно поврежденных интервентами при отходе из Севастополя, а также использованы котельные трубки, оставшиеся после ремонта крейсера перед первой мировой войной. [33]
Не менее трудным было положение и с материальной частью артиллерии. На 1 марта 1921 г. на борту крейсера имелось лишь четыре 152-мм орудия без затворов в двух башнях. Все бортовые установки были сняты. Требовалось полностью перевооружить корабль.
Сначала предусматривалось установить на крейсере четырнадцать 130-миллиметровых орудий длиной в 55 калибров Обуховского завода, две 76-мм пушки Путиловского завода, два 47-мм орудия и четыре пулемета. Однако в ходе капитального ремонта план артиллерийского вооружения изменился в сторону увеличения числа 130- и 76-мм орудий. Началась кропотливая работа по их выявлению на Черноморском и Балтийском флотах. Поиск увенчался успехом. Для установки на крейсере «Память «Меркурия» было решено использовать шесть 130-мм орудий с разоруженных канонерских лодок Азовской флотилии, шесть — с затонувшего в Севастополе линейного корабля «Императрица Мария» и четыре — с крейсера «Богатырь».
Командование флота систематически заслушивало доклады командира и комиссара корабля о ходе ремонтных работ, быстро принимало необходимые решения по устранению недостатков и оказанию действенной помощи. Оно настойчиво добивалось, чтобы основные мощности севастопольских судоремонтных предприятий были сосредоточены на восстановлении крейсера «Память «Меркурия».
Севастопольский военный порт в исключительно трудных условиях находил выход, казалось, из самого безвыходного положения. Этому во многом способствовали энергия и напористость начальника порта К. И. Душенова, бывшего матроса с крейсера «Аврора», впоследствии видного руководителя Военно-Морского Флота. Регулярно, по нескольку раз в месяц, он проводил совещания начальников отделов и специалистов порта совместно с флагманскими специалистами штаба флота, на которых обсуждался вопрос о ходе ремонта «Памяти «Меркурия», внимательно рассматривал все просьбы командования корабля о выделении дополнительных материалов, продовольствия, вещевого довольствия, топлива и т. п. К этому времени Советское правительство, придавая важное значение восстановлению флота на Черном море, выделило [34] необходимые средства для постройки и ремонта кораблей, в том числе и на капитальный ремонт «Памяти «Меркурия».
В середине октября 1922 г. Главное морское командование дало указание поставить учебный корабль на капитальный ремонт на Севастопольский Морской завод. Таким образом, в период с июня по октябрь 1922 г. все основные трудности, препятствовавшие быстрому восстановлению «Памяти «Меркурия», в основном были преодолены.
Несмотря на перебои в снабжении продовольствием, нехватку квалифицированных специалистов, темпы работ росли, и каждый новый день приближал их окончание. С октября и до завершения ремонта на корабле было занято более 200 заводских рабочих, а также почти весь личный состав крейсера и часть учеников школ Учебного отряда.
В канун 1923 г. морское командование Республики, отмечая заслуги моряков в пролетарской революции и строительстве РККФ, многим кораблям дало новые наименования. Учебное судно «Память «Меркурия» было переименовано в «Коминтерн».
Когда в Севастополе было получено это известие, на корабле прозвучал сигнал «Большой сбор». По нему вся команда, кроме дежурной службы, выстроилась на верхней палубе. Командир крейсера И. П. Шабельский перед строем зачитал приказ, а комиссар И. П. Бойцов произнес речь, в которой подчеркнул: «...учебному кораблю дано гордое имя «Коминтерн». Он будет первым крупным боевым кораблем Красного Черноморского флота. На «Коминтерне» произведена пока только половина работ. Еще не дымят трубы крейсера, еще не вращаются его винты и не стреляют орудия. Но недалек тот день, когда крейсер «Коминтерн» под Красным флагом появится в водах Черного моря» {18}.
Рабочие Морского завода и военного порта пережившие оккупацию немецких войск, интервенцию англо-французов и хозяйничание белогвардейцев стремились как можно быстрее восстановить корабль. 17 января 1923 г. на общем собрании коллектив Морского завода взял на себя следующее обязательство:
«Приложить все усилия, направленные к скорейшему окончанию ремонта крейсера «Коминтерн», а всем рабочим помнить, что каждая выпущенная морская [35] единица гарантирует благополучие всех граждан Республики и в материальном отношении и в политической устойчивости нашей страны.
Общими усилиями, своим героическим революционным энтузиазмом даем обещание: «Коминтерн» выпустить из ремонта к 1 мая 1923 года» {19}.
При восстановлении крейсера был установлен тесный контакт между партийными и комсомольскими организациями завода и корабля. На совместном комсомольском собрании двух коллективов было поддержано обязательство к 1 мая 1923 г. закончить ремонт. 21 января Морской завод и командование Черноморского флота заключили договор, в соответствии с которым все восстановительные работы на «Коминтерне», в том числе и по артиллерийской части (кроме ремонта самих орудийных установок, монтажа приборов управления огнем и осуществления всех видов снабжения по артиллерийскому вооружению), официально возлагались на завод.
При выработке договора возникли разногласия о сроках окончания ремонта. Командование флота настаивало, чтобы учебный корабль был введен в строй к началу летней кампании. Администрация завода эти сроки считала нереальными.
Вопрос о сроках восстановления корабля дважды рассматривался в Совете Труда и Обороны СССР. В результате всестороннего обсуждения СТО постановил, чтобы все работы по капитальному ремонту учебного судна «Коминтерн» были окончены не позднее 15 июня 1923 года.
В соответствии с этим правительственным решением в договоре указывались конкретные сроки ремонта по каждому виду работ.
Рабочие трудились одновременно на всех объектах: на ремонте главных машин, котлов и других механизмов, установке фундаментов и подкреплений для палубных и казематных 130-мм орудий, переоборудовании погребов для артиллерийского боезапаса (по сравнению с прежними на корабле предполагалось установить совсем иные артиллерийские системы, при этом изменялось и их расположение).
Определенные договором сроки ввода механизмов и проведения других работ выдерживались. К февралю завод изготовил фундаменты для двенадцати 130-мм установок (8 палубных и 4 казематных) [36] и подкрепления для всех палубных орудий, что позволило приступить к установке артиллерии. Всего на корабле было размещено шестнадцать 130-мм орудий, три 76-мм орудия Лендера, две 47-мм пушки и четыре пулемета; из шестнадцати орудий главного калибра четыре были установлены в двух башнях (по два в каждой), расположенных на полубаке и на полуюте, остальные двенадцать — по правому и левому бортам (по два орудия в казематах и по четыре на специально подготовленных фундаментах за броневыми щитами).
Таким образом, число орудий главного калибра на корабле увеличилось на 25%. Кроме того, 130-мм орудия в 55 калибров превышали 152-мм в 45 калибров по дальности стрельбы в 1,5 раза и в скорострельности. Установка новых систем орудий главного калибра давала возможность более эффективно отражать удары легких сил и низколетящих самолетов противника. «Коминтерн» был оборудован также для постановок мин с магазином до 400 штук образца 1908—1912 гг. или минных защитников.
С середины февраля по 30 апреля 1923 г. на крейсере проводились швартовые испытания котлов и машин.
Большую помощь рабочим завода и команде корабля оказали молодые краснофлотцы, прибывшие на Черноморский флот по путевкам комсомола из различных городов нашей страны. Например, А. Е. Фомичев — от Харьковской комсомольской организации, П. Андреев, А. Малютин, И. Романов, К. Кузнецов, Р. Кузнецов, П. Петров — от Оренбургского губкома комсомола. Многие добровольцы пришли по путевкам комсомольской организации Северной стороны города Севастополя. Таким образом, в 1922 г. экипаж корабля более чем наполовину состоял из молодежи, пришедшей на флот добровольно или по мобилизации.
Молодежь постигала азы морского искусства в школах Учебного отряда, сочетая учебу с работой на корабле. Ежедневно по вечерам и в воскресные дни матросы посещали крейсер, принимали участие в уборке мусора, металлолома, очистке старой краски и ржавчины, приведении в порядок корабельных [37] помещений. Так начиналась служба первых посланцев Ленинского комсомола на «Коминтерне».
Комсомольцы работали с энтузиазмом. Несмотря на то что было тяжело с питанием и обмундированием (в день выдавалось по 400 граммов хлеба и один раз — горячая пища, причем из этого скудного пайка 100 граммов добровольцы отдавали голодающим детям), никто не жаловался и не унывал. Ввод в строй любого механизма на корабле повышал настроение. Каждый видел плоды своего собственного труда и стремился сделать еще больше и лучше.
Одновременно с ремонтными работами экипаж крейсера упорно готовился к проведению испытаний. С конца 1922 г. командование корабля стало уделять больше внимания отработке задач боевой подготовки. От каждого требовалось безукоризненное знание обслуживаемых механизмов, умение управлять ими в различных условиях.
Планомерная отработка организации службы на «Коминтерне» давала хорошие результаты. В этом немалая заслуга была командира корабля И. П. Шабельского, старшего помощника командира корабля военмора М. Д. Ковтуновича, комиссара И. П. Бойцова. Большую помощь командованию в подготовке личного состава оказывали партийная и комсомольская организации. Пример самоотверженного труда показывали военморы коммунисты Н. В. Шикула, Н. П. Тимофеев, А. Н. Чугунов, И. А. Солдатов.
К началу ходовых испытаний значительная часть личного состава была подготовлена к несению вахты в обычных условиях.
30 апреля 1923 г. крейсер «Коминтерн» был переведен из учебных в боевые: теперь он становился кораблем 1 ранга. В тот же день выведен на рейд Северной бухты и поставлен на якорь.
В канун Первомая завод, окончив капитальный ремонт, предъявил крейсер к ходовым испытаниям. 1 Мая 1923 г. — незабываемая дата для моряков-черноморцев, рабочих и инженерно-технического персонала Севастопольского Морского завода и военного порта, комсомольской организации Северной стороны города и всех тех, кто принимал непосредственное участие в восстановлении крейсера «Коминтерн». [38]
Утром команда корабля по сигналу «Большой сбор» выстроилась на палубе. Рабочие сдаточной команды завода построились отдельно.
В 9 часов на «Коминтерне» были подняты Военно-морской флаг, гюйс и флаги расцвечивания.
Тысячи горожан, собравшихся на Приморском бульваре, любовались восстановленными кораблями, среди которых «Коминтерн» выделялся размерами, особой статью и внушительным вооружением.
К началу торжеств на крейсер прибыли гости — рабочие Морского завода, рыбаки, представители партийных, советских, комсомольских и профсоюзных организаций. Они преподнесли личному составу подарки, ознакомились с его жизнью и бытом.
Ровно в 12 часов с «Коминтерна» прогремел орудийный салют, возвестив о начале празднества. Одновременно экипаж готовил корабль к выходу в море.
В установленное время все гости сошли с крейсера на берег. По сигналу «По местам стоять, с якоря сниматься» команда быстро заняла свои места, предусмотренные расписанием.
Волнение нарастало. Ведь большая часть личного состава крейсера выходила в море впервые. Почти у каждого механизма, кроме опытных моряков судовой команды, стояли рабочие Морского завода. И те, и другие внимательно наблюдали за работой механизмов.
На корабле не оказалось ни одного человека, кто хотя бы раз стоял у руля. На выходе из бухты за штурвал стал старший штурман крейсера военмор К. А. Безпальчев.
С главного командного пункта «Коминтерна» одно за другим отдавались приказания, которые тут же быстро и четко выполнялись.
Наступил один нз самых ответственных моментов — отдача приказания в машинные отделения. Командир крейсера подошел к машинному телеграфу и поставил ручку на отметку «Малый вперед». Этот сигнал был продублирован и по другим каналам связи. «Есть малый вперед», — доложили из машинных отделений. У всех, находящихся на мостике и у машин, напряжение достигло апогея. Прошли секунды, машины заработали, и крейсер медленно пошел вперед: начался отсчет пройденным милям. [39]
Во второй половине дня «Коминтерн» под флагом командующего морских сил Черного моря А. К. Векмана под звуки оркестра вышел в море на опробование энерготехнических установок. Все, кто находился в этот момент на Приморском бульваре и других местах, мысленно желали кораблю и его экипажу счастливого плавания.
Итак, после пятилетней стоянки в севастопольских бухтах и у стенки Морского завода корабль снова вышел на просторы родного моря.
Первый выход был обнадеживающим. На переходе от Севастополя до мыса Фиолент и обратно крейсер шел переменными скоростями. Все механизмы работали удовлетворительно, а моряки совместно с рабочими завода со знанием дела и высокой ответственностью несли ходовую вахту.
В мае и первой половине июня заводские испытания продолжались. Обнаруженные во время пробного выхода неисправности и недоработки устранялись на стоянке у заводской стенки. 15 июня 1923 г. крейсер был предъявлен к сдаче с десятью (из шестнадцати) введенными в строй котлами.
Комиссия, назначенная Реввоенсоветом Черноморского флота, приступила к приемке корабля. Сначала она тщательно проверила качество выполненных работ по кораблестроительной, электромеханической и артиллерийской частям, а затем при выходе крейсера в море 17—21 июня — работу механизмов и оружия в различных режимах.
Государственные испытания прошли успешно. Свидетельством тому явилось участие крейсера в маневрах флота и длительный поход вдоль Крымского и Кавказского побережья. Всесторонняя проверка на испытаниях и плавание показали, что при десяти введенных в строй котлах корабль развивал скорость до 17 узлов, а дальность плавания достигала 1050 миль на полном ходу и 3000 миль экономической скоростью.
Восстановление крейсера «Коминтерн», тогда еще единственного крупного боевого корабля в составе Черноморского флота, было значительным достижением.
Большую помощь по улучшению материального обеспечения личного состава крейсера оказывали шефские организации. Только за 1922—1923 гг. непосредственно от шефов команда семь раз получила [40] подарки. Это сотни пар рабочего платья, обуви и комплектов обмундирования, различной столовой и кухонной посуды, тысячи рублей на улучшение питания и культурные нужды экипажа.
Вступление крейсера «Коминтерн» в состав военно-морских сил было отмечено Коммунистической партией, Советским правительством и высшим военным командованием как важное событие. 8 сентября 1923 г. Реввоенсовет СССР издал приказ, в котором говорилось: «В состав судов нашего флота вступил красный боец — крейсер «Коминтерн». Благодаря непрестанному напряженному труду личного состава судна, рабочих и администрации Севастопольского Морского завода Черноморский флот увеличился в своем боевом составе. Отмечая ту громадную работу, которая была проделана по приведению «Коминтерна» в боевое состояние, Реввоенсовет СССР приветствует личный состав, а равно рабочих и администрацию Севастопольского Морского завода с проявленной энергией в деле революционного строительства Красного флота» {20}.
В ноябре того же года Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет «за исключительную энергию, проявленную в работах по приведению в боеспособное состояние крейсера «Коминтерн» {21}, наградил Севастопольский Морской завод орденом Трудового Красного Знамени.
За активное участие в восстановлении корабля Президиум ВЦИК присвоил звание Героя Труда старшему сборщику П. И. Четуеву, бригадиру слесарно-сборочного цеха М. И. Бегосинскому и слесарю этого же цеха В. З. Гусеву. Большой вклад в ремонт крейсера внесли комсомольцы И. Я. Андрианов, П. Е. Панков, Н. А. Лунин и другие. Многим рабочим и инженерно-техническому персоналу завода была объявлена благодарность. За особые заслуги при проведении ремонтных работ старший механик «Коминтерна» Д. П. Вдовиченко был награжден орденом Трудового Красного Знамени.
Комсомол Корабельной стороны Севастополя, принимавший активное участие в восстановлении крейсера, был удостоен Красного знамени Крымского обкома ВЛКСМ, которое ныне хранится в Музее Севастопольской Краснознаменной городской комсомольской организации.