В БОРЬБЕ ЗА СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ
Восстание на броненосце «Потемкин», явившееся первым массовым выступлением в армии и на флоте и вошедшее в историю русского и международного революционного движения как образец мужества в борьбе против царизма, оказало огромное влияние на рост и распространение революционных идей среди матросских масс. Оценивая события на этом корабле, В. И. Ленин писал: «...броненосец «Потемкин» остался непобежденной территорией революции и, какова бы ни была его судьба, перед нами налицо несомненный и знаменательнейший факт: попытка образования ядра революционной армии» {3}.
Летом и осенью 1905 г. волнения матросов Черноморского флота продолжались. Обстановка накалялась. Начавшаяся в конце октября в Севастополе всеобщая забастовка рабочих-железнодорожников и моряков торгового флота в ноябре переросла в вооруженное восстание. Важную роль в нем сыграли военные моряки. 13 ноября 1905 г. вспыхнуло восстание на крейсере «Очаков» и ряде других кораблей флота. Его возглавили военная социал-демократическая [10] организация и Севастопольский комитет РСДРП. Восстание было жестоко подавлено.
Однако революционное движение на русском флоте не прекращалось и после поражения первой русской революции. Так, об антиправительственных настроениях части матросов крейсера «Память «Меркурия» свидетельствует, в частности, неотправленное по неизвестным причинам письмо одного из членов экипажа, в котором содержатся революционные призывы к крестьянам. Во время ремонта в 1924 г. его обнаружил старшина электриков П. Ф. Морозов в отсеке за электрораспределительной коробкой.
После поражения революции 1905—1907 гг. царское правительство жестоко расправилось с революционными матросами Черноморского флота. Многие из них были казнены, сосланы на каторгу, отправлены в тюрьмы, дисциплинарные батальоны, штрафные роты. В 1906 г. семь матросов крейсера «Кагул» («Память «Меркурия») за косвенное участие в восстании на «Очакове» (сожаление о казнях товарищей, близость к матросам, готовившим восстание, неодобрительное отношение к начальству) были переведены на низшие должности.
В годы наступившей реакции командование флота продолжало расправу над непокорными матросами. Однако полностью «очистить» флот от революционных элементов ему не удалось — славные традиции «Потемкина» и «Очакова» жили в сознании черноморцев.
Подъем революционного движения в России, и прежде всего в промышленных центрах в 1911—1912 гг., оказал огромное влияние на моряков Черноморского флота. Существовавшие в годы реакции небольшие группы большевиков развернули на линейных кораблях и крейсерах большую агитационно-пропагандистскую работу, направленную на борьбу против самодержавия и тирании.
Такая группа действовала и на крейсере «Память «Меркурия». Корабельный плотник матрос 1 статьи Илларион Прокудин вспоминал, что подпольная работа проводилась чрезвычайно осторожно: опасались провокаторов. Вместе с верными друзьями — сигнальщиком Александром Рыбкиным, машинистами Порфирием Волковым, Иваном Паниным, Константином Зенченко и другими — он участвовал в обсуждении [11] плана готовившегося на флоте восстания, разработку которого возглавила большевистская организация броненосца «Иоанн Златоуст».
Планом восстания предусматривалось с выходом эскадры в море внезапно овладеть линейными кораблями и крейсерами и совместно с береговыми частями захватить Севастопольскую крепость, а затем оказать содействие рабочим Юга России в их революционной борьбе.
Намеченное на август 1911 г. восстание было перенесено на весну 1912 г., с тем чтобы выступить одновременно с моряками Балтики. В ходе его подготовки особое внимание уделялось приобретению и хранению оружия. Матросы крейсера «Память «Меркурия», например, сделали проход через бортовые отсеки, по которому можно было беспрепятственно проникать в патронные погреба, тщательно запираемые и охраняемые сверху.
И все же, несмотря на конспирацию, царской охранке по доносу предателей стало известно о готовящемся восстании. В начале апреля 1912 г. в носовой батарее линейного корабля «Иоанн Златоуст» было найдено воззвание к матросам с призывом «К нарушению обязанностей военной службы», написанное комендором команды Иваном Зелениным. Начались аресты, а затем суды, следовавшие один за другим. Не ожидая результатов расследования на других кораблях, морской министр адмирал И. К. Григорович приказал предать суду арестованных матросов с «Иоанна Златоуста» «с применением наказания, установленного для военного времени» {4}. 25 июля 1912 г. за попытку организации восстания на флоте были расстреляны Иван Зеленин, Тарас Силяков и Александр Карпищин. Многие другие члены экипажа сосланы на каторгу.
Еще не просохли чернила на приговорах суда по делу матросов «Иоанна Златоуста», как 12 августа 1912 г. телеграммой в центр сообщалось: «Начато следствие «Память «Меркурия»; дело совершенно подобное златоустовскому; привлекаемых значительно больше...» {5}.
Следствие продолжалось до осени. В октябре состоялся суд. В числе арестованных 142 моряков Черноморского флота 50 человек были с крейсера «Память «Меркурия». По приговору суда 11 матросов [12] были расстреляны, 6 — приговорены к пожизненным каторжным работам и 104 — к различным срокам (от 4 до 8 лет) каторги. В числе расстрелянных были шесть членов экипажа «Память «Меркурия»: Ваcилий Величко, Порфирий Вовк (Волков), Александр Веенко, Яков Гаврилов, Тимофей Доля и Матвей Поганченко.
В конце 1912 г. к суду были привлечены еще 138 человек, среди которых находились и моряки с «Памяти «Меркурия», в том числе один из руководителей подпольной группы Григорий Поповкин. Архивные материалы свидетельствуют, что «подсудимые во время процесса вели себя спокойно и также спокойно выслушали и приговор, причем у некоторых из них при чтении резолюции появилась на губах улыбка» {6}.
Расправы с революционно настроенными матросами продолжались и после произведенных судилищ. Морское командование предпринимало меры к очистке флота от «политически неблагонадежных». Командующим морскими силами было предоставлено право лишать нижних чинов, признаваемых ими неблагонадёжными, как строевых, так и специальных званий, а также понижать в звании. Так, 27 августа и 3 октября 1912 г. приказом командующего морскими силами и портами Черного моря 77 членов экипажа крейсера «Память «Меркурия» были переведены в матросы 2 статьи. Многие «неблагонадежные» оказались списанными на плавучую тюрьму «Прут» или переведены на другие флоты.
Таким образом, к началу первой мировой войны на кораблях (в том числе на крейсере «Память «Меркурия») произошли серьёзные изменения в личном составе. Вместо осужденных и спианных с кораблей «неблагонадежных» прибыли новобранцы, преимущественно из зажиточных крестьян южных губерний. Это отразилось на уровне политических воззрений матросов и создало благоприятную почву для деятельности эсеров и меньшевиков.
За «неблагонадежными» устанавливалось негласное наблюдение. В апреле и мае 1913 г. по предписанию севастопольского жандармского управления оно было установлено за матросами крейсера «Память «Меркурия» Семеном Кононовым, Степаном Коваленко, Иваном Шелоковым и Захарием Бутовым. [13]
Указанные меры морского командования существенно осложняли работу большевиков по привлечению широких матросских масс к революционной борьбе.