От издателя
Продолжая тему гражданской войны в России, редакция «Военно-исторической библиотеки» предлагает вниманию читателя двухтомник, посвященный борьбе за Крым в 1920 году и включающий материалы как мемуарного, так и аналитического характера.
История Белого Крыма, как и биография его руководителя, барона Врангеля, сегодня все больше привлекает внимание историков и публицистов. Во Врангеле и установленной им системе государственной власти многие видели и видят несбывшуюся альтернативу — как Советам, так и потерпевшим поражение режимам Колчака и Деникина. И мемуарист В. Шульгин, и эмигрантский биограф Врангеля Н. Росс, и многие другие исследователи (как эмигрантские, так и современные) отмечают, что в 1920 году белым властям удалось не только установить в Крыму твердую государственную власть, но и избавиться от большинства пороков, ранее компрометировавших белые армии в глазах населения России — беззакония, коррупции, бандитизма, массового и ничем не оправданного террора.
Но «либерализм» Врангеля во многом стал следствием прагматизма и максимально трезвой оценки реального положения дел. Именно прагматизм вынудил его отказаться от концепции «единой и неделимой», обещать в аренду Франции минеральные богатства юга страны и даже заключить союз с врагом России — Польшей (естественно, что Польша предала Врангеля, как только ей [6] это понадобилось). Вдобавок, нельзя не отметить весьма специфического положения Крыма весной и в начале лета 1920 года. Малые размеры Крымского полуострова способствовали хорошему контролю за политической ситуацией со стороны центральных властей, а неразвитость системы помещичьего землевладения и нахождение большинства промышленных предприятий в государственной собственности обуславливали отсутствие в обществе серьезных социальных и классовых противоречий. С другой стороны, Врангель имел возможность вывезти в Крым и отправить на фронт наиболее боеспособные войска из состава эвакуированной армии Деникина. Сравнительно небольшая численность врангелевских войск значительно повышала их мобильность, а география Северной Таврии позволяла белым при выходе из Крыма вести эффективную оборону захваченной территории, маневрируя силами по внутренним операционным линиям. В то же время война с Польшей не позволяла советскому руководству перебросить на Юг полноценные войска, имевшие боевой опыт.
Однако с середины лета 1920 года преимущества положения белых начали постепенно оборачиваться недостатками. Крым не мог снабдить себя продовольствием, наличие же огромного числа войск и беженцев лишь усугубляло эту и без того серьезную проблему. Решить ее позволил захват богатых земледельческих районов Северной Таврии и массовый вывоз оттуда зерна — как для снабжения крымского населения, так и на продажу за рубеж. В результате у белых властей впервые появился реальный продукт для экспорта (Франция в 1920 году из-за неурожая испытывала крайний недостаток хлеба). Но одновременно резко ухудшились отношение сельского населения Северной Таврии к белым властям. Произошло то же, что и при Деникине, — крестьянин, без особой симпатии относившийся к Советам, с приходом белых начал активно бороться против них (махновщина). Тем более что местное население справедливо не доверяло врангелевской валюте — «колокольчикам», которыми расплачивались при реквизициях зерна (инфляция в Крыму за полгода составила до 15000%). Да и [7] сам Врангель признавался В. В. Шульгину, что не считает нужным долго удерживать Северную Таврию, — достаточно время от времени делать на нее набеги, тем самым пополняя запасы продовольствия для снабжения Крыма и продажи за рубеж. Кстати, именно из-за невозможности прокормить крымское население за счет внутренних ресурсов Крыма Врангель в свое время отказался от предложенного англичанами варианта перемирия на основе сохранения в руках белых властей лишь самого полуострова (тот самый литературный «Остров Крым»).
К осени 1920 года осложнилась ситуация и внутри армии Врангеля. После подписания перемирия с Польшей советское командование смогло отправить на Южный фронт свои наиболее боеспособные войска. В то же время лучшие части белых оказались выбиты в летних боях, их пришлось заменять пополнениями из мобилизованных крестьян либо пленных красноармейцев. Белое командование было последовательно в стремлении держать на фронте лишь самые боеспособные части, поэтому более половины врангелевской армии в течение всей кампании оставалось в Крыму, выполняя роль резерва. Увы, длительное пребывание вне театра боевых действий огромной массы войск, причем далеко не самого лучшего качества, отнюдь не способствовало укреплению тыла. В итоге крах фронта в Причерноморье в конце октября 1920 года дополнился загниванием белого тыла, подъемом повстанческого движения, разложением и коррупцией власти и катастрофическим падением ее поддержки среди населения — точно так же, как это случилось у Деникина.
К моменту начала советского наступления в Северной Таврии общая численность белых войск в Крыму достигала 150 тысяч (у самого Врангеля мелькает «несколько преувеличенная» цифра в 300 тысяч). Однако в боевых частях на фронте находилось не более трети от этого числа. Более того, уже в ноябре, после крушения обороны у Чонгара и Перекопа белое командование не сделало и попытки использовать эту массу войск для организации контрудара и восстановления фронта (хотя весной Слащов применял именно эту тактику). Таким [8] образом, приходится констатировать, что неизмеримо более взвешенная и продуманная политика Врангеля как в политической, так и в военной областях, в итоге привела к тем же последствиям, с которыми столкнулись все остальные белые правительства.
Как и при составлении предыдущих сборников, мы постарались дать материалы, рассматривающие события в Крыму с точки зрения всех противоборствующих сторон. В основу первого тома положены работы мемуарного характера, отражающие взгляд на события с «белой» стороны. Фрагменты из воспоминаний барона П. Н.»Врангеля, наряду с подробным описанием хода боевых действий, содержат информацию о внутренней и внешней политике Крымского правительства. Напротив, мемуары героя обороны Крыма генерал-лейтенанта Я. А. Слащова, посвящены непосредственно действиям на фронте в первый период Крымской кампании весной и летом 1920 года. Следует учесть, что при их оценке необходимо учитывать личностный фактор — талантливый и нервный Слащов, будучи отставлен Врангелем от руководства войсками, склонен преувеличивать свои достижения и чрезмерно критично относится к действиям других белых руководителей. Последнему в немалой степени способствовало и то, что мемуары были написаны и опубликованы уже после возвращения их автора в Советскую Россию. Впрочем, даже в воспоминаниях представителей «красной» стороны наблюдаются значительные расхождения во мнениях и оценках тех или других личностей и событий. В целом же вся Крымская кампания 1920 года отличалась от других кампаний гражданской войны гораздо более заметным влиянием на события отдельных персоналий, их талантов, личных и профессиональных качеств. Но тем больший интерес представляет анализ столкновения этих личностей и их взглядов на происходившее.
Во вторую книгу войдут советские исследовательские и мемуарные работы 1920-х — 1930-х годов, а также подборка политических и военно-оперативных документов, посвященных кампании 1920 года на Юге России.
Владислав Гончаров