Глава одиннадцатая
Между тем положение дивизии генерала Мехмандарова, оперировавшей против немцев со стороны Павловиц, стало очень затруднительным, так как немцы сосредоточили против нее во много раз большие силы. 3 октября Мехмандаров прислал донесение, что, если не получит немедленно подкрепления, то будет прижат к Висле. Так как корпусный резерв генерала Ирманова и весь мой резерв были уже израсходованы на поддержку дивизии Артемьева, то я позвонил командующему 4-й армией и просил его прислать генералу Мехмандарову подкрепление, но генерал Эверт отказал. Мы были в большом затруднении. Как раз в это время мне сообщили, что мимо Ивангорода проходят, направляясь к Варшаве, корпуса 5-й армии и что командующий армией генерал от кавалерии Плеве со своим начальником штаба генералом Миллер сегодня ночует вблизи Ивангорода, на станции Леопольдово. Тогда я предложил генералу Ирманову немедленно командировать начальников наших штабов к генералу Плеве, чтобы доложить ему о создавшейся обстановке и просить помощи. Генерал Ирманов согласился. Я приказал подать паровоз и генерал-майор Квицинский с капитаном Дорофеевым помчались на станцию Леопольдово. Там они уже застали генерала Плеве и сделали ему доклад. Генерал понял положение и сейчас же приказал 17-му корпусу, ближайшему к месту переправы, направляться к Павловичам и начать переправу, частью по мосту, который был уже закончен, частью на судах. Такая сильная поддержка дала возможность генералу Мехмандарову продвинуться вперед и значительно раздвинуть свой плацдарм, но войти в связь с Артемьевым он [67] все таки еще не мог. Чтобы помочь и ему и Артемьеву, я приказал передвинуть к северу одну батарею Стенжицкой группы и сформировать в крепости еще одну батарею 6-дм. крепостных гаубиц, которую расположить сначала у деревни Лое, а затем двинуть далее, к Мозолицам. Для того же, чтобы облегчить связь отряда генерала Мехмандарова с крепостью и организовать подвоз припасов туда и эвакуацию раненых оттуда, князем Микеладзе были сформированы два транспорта, водный, из пароходов и барж, и автомобильный. На водном очень энергично работали капитан Вислянского судоходства Крыжановский и сестра милосердия Чичерина. Последняя была образцом настоящей героини, и я с радостью наградил ее Георгиевской медалью.
Прибытие на помощь Мехмандарову целого корпуса заставило немцев оттянуть туда часть сил, до той поры действовавших против левого фланга Ивангорода; однако 5 октября немцы вновь пытались овладеть деревнями Славчин и Олексово.
Этой атаке, как и предыдущим, предшествовал обстрел участка фронта от деревни Регов до деревни Сецехов и тыловых укреплений у Опацтва, а также фортов № 5 и Ванновский. Бомбардировка началась с рассвета и продолжалась до 9—10 часов утра, а затем началось движение противника из деревни Гневашово и Гневашовского леса и вдоль левого берега Вислы.
Было очевидным, что противник настойчиво стремится овладеть деревнями Олексово и Славчин, прикрывавшими дорогу на промежуток между фортами № 5 и Ванновский. Это был кратчайший путь в центр крепости. Местность между линией Олексово — Славчин и фортами № 5 и Ванновский покрыта кустарниками, местами очень высокими и густыми. Если бы немцам удалось овладеть Славчиным и Олексово, то дальнейшее их движение к фортам по этим кустам было бы значительно облегчено. Но я сам понимал важность этого места и именно здесь, впереди форта № 5, под прикрытием кустарника, держал мой главный резерв, — один пехотный полк и одну бригаду ополчения. Дубненский полк с 12 часов дня занял линию фортов № 5 и Ванновский.
Атака началась около 10 часов утра, но скоро была отбита. Немцы повторяли ее еще несколько раз, но каждый [68] раз бывали отбиты, хотя им и удавалось дойти до проволочных сетей и местами прорвать их. Наконец между 2 и 3 часами дня была отбита последняя атака.
Командир Голомбской группы крепостной артиллерии донес, что отряд немцев, двигавшийся вдоль берега Вислы, был сразу открыт с его наблюдательного пункта, устроенного на колокольне Голомбского костела, и сосредоточенным огнем 6-дм. крепостных гаубиц и других батарей был буквально в несколько минут уничтожен. Уцелевшие люди отряда бежали обратно, и больше этого движения немцы не повторяли.
Напомню, что после крепостного учебного маневра в начале сентября весь левый берег Вислы, что против деревни Голомб, был очищен от зарослей, и немцам пришлось идти по открытому месту, на виду у Голомбской группы крепостной артиллерии, что и обошлось им теперь очень дорого.
Нам этот день принес значительные потери, как ни в одну из предшествовавших атак. По-видимому, немцы уже хорошо пристрелялись. Укрепления также были местами повреждены. Очень сильный огонь поддерживали немцы в этот день по костелу фольварка Опацтво, при чем произошел курьезный случай. Один немецкий снаряд пробил стену костела почти у поверхности земли. Солдаты укрепления, построенного вокруг костела, начали рассматривать пробоину и обнаружили небольшой подвал, откуда извлекли сундучок, а в нем, кроме церковной утвари и церковных книг, оказались деньги и разные денежные документы. Сундучок со всем его содержимым доставили в штаб крепости. Документы оказались долговыми обязательствами. Велико было смущение ксендза, когда его оповестили, что все его добро, так тщательно замурованное, открыто немецким снарядом, и его радость, когда он узнал, что все уцелело.
Замечательно, что, несмотря на почти непрекращающийся огонь, немцам все не удавалось раскрыть места наших крепостных батарей, и до сих пор ни одного попадания в батареи не было.
Удачное расположение крепостной артиллерии в трех группах с каждым днем подтверждалось, и дух гарнизона все более и более подымался.
В следующие дни противник ограничивался лишь [69] почти постоянным бомбардированием главной оборонительной линии, костелов Олексово и мостов. С нашей стороны постоянные наблюдения, ответный огонь и вылазки небольшими отрядами в одну-две роты по ночам.
Вскоре, однако, немцам удалось сосредоточить против генерала Мехмандарова и 17-го корпуса силы настолько превосходные, что командир 17-го корпуса не находил возможным далее держать позицию. Вечером 6 октября генерал Ирманов и я получили от генерала Мехмандарова записку, в которой он сообщал, что командир 17-го корпуса решил отступить на правый берег Вислы и начнет переправу сегодня ночью. Если это произойдет, писал генерал Мехмандаров, то предоставленный своим ослабевшим уже силам, он не будет в состоянии оказывать дальнейшего сопротивления.
Я тотчас же передал по люблинскому телефону все это командующему 4-й армией. Последний выслушал меня и приказал сейчас же сообщить командиру 17-го корпуса {12} его приказание «не думать об отступлении». Немедленно я написал это на записке, и два офицера помчались в Павловицы. Они прибыли туда около часа ночи, когда переправа 17-го корпуса уже началась: часть войск была уже на мосту. Она была вовремя остановлена, и войска возвращены на позиции, а на рассвете несколько севернее переправился наш 16-й корпус и наступлением на левый фланг немцев значительно облегчил положение 17-го корпуса.