Заблаговременное усиление стратегических пунктов.
I.
Не так давно положение — «крепости суть якоря, спасающие государства» — считалось аксиомой. Теперь, когда все почти государства успели уже израсходовать огромные средства на обзаведение этими якорями, всё чаще и чаще начинают раздаваться голоса сомнения. Отрицание некоторых только фортификационных форм под влиянием паники, навеянной фугасными бомбами, быстро сменилось полным отрицанием крепостей в принципе, и в насотящее время вопрос быть или не быть крепостям вообще в глазах многих есть вопрос открытый.
Сторонники отрицательного решения этого вопроса, т. е. противники крепостей, противополагают обыкновенно крепости полевым войскам, армиям, и говорят: «если участь кампаний решается не в крепостях, а в полевых боях, то не лучше ли огромные средства, которые требуются при современном состоянии фортификации для постройки крепостей, обратить на усиление и нужды полевых войск?» Мотивом отрицательного отношения к крепостям служит также мнение, что при современном состоянии артиллерии фортификация не может противопоставить ей таких преград, которые устранили бы вполне невыгоды, сопряжённые с прикованностью гарнизона к месту. [2]
Не останавливаясь на том, не сколько вообще уместно противопоставление вспомогательного средства борьбы — крепостей, главному — армиям, заметим прежде всего, что вопрос быть или не быть крепостям есть вопрос совсем не фортификационный, а чисто стратегический, и следовательно совершенно не зависящий от того или другого состояния фортификации или артиллерии.
Если по общему плану обороны страны оказывается необходимым для успешного хода военных действий удерживать за собой известные пункты территорий, то к обороне этих пунктов приковываются войска. Если, в силу опять-таки общих соображений, к обороне этих пунктов нельзя приковать такого количества войск, какое можно ожидать у нападающего противника, а меньшее, то для достижения хотя сколько-нибудь равновесия, нарушенного уже самой прикованностью данной войсковой части к месту, что при современном огне может быть только невыгодно, — место расположения войск усиливается при недостатке естественных преград или закрытий таковыми же искусственными, т. е. возводятся в данном пункте укрепления. Трудно представить себе разумно соображённые укрепления, будь они построены из одной только земли, которые не усиливали бы расположения войсковой части, прикованной по стратегическим соображениям к обороне данного пункта. С другой стороны, очевидно, что если дело идёт о пунктах, намечаемых заранее, то открывающейся благодаря этому возможностью заблаговременного их усиления всегда будет желательно воспользоваться как можно полнее, лишь бы возводимые постройки были обеспечены от разрушающего действия атмосферных влияний. Вообще, пока стратегия не откажется от обеспечения военных операций посредством удержания за собой известных определённых пунктов территории, а это едва ли когда-нибудь будет, приковываемые к обороне этих пунктов войска в огромном большинстве случаев будут обеспечиваться укреплениями и даже целыми крепостями, как временными, так и долговременными, возводимыми непосредственно перед [3] столкновением или заблаговременно, в зависимости от обстоятельств, и если только от этих крепостей и укреплений не будут ожидать большего, чем они могут дать, то приносимая ими польза всегда окупит сделанные на них затраты.
Для выяснения вопроса, когда и какого сопротивления можно ожидать от крепостей и укреплений, — вопроса, как мы видели, первостепенной важности, много сделал подполковник Величко в своём «Исследовании новейших средств осады и обороны сухопутных крепостей», прочно установив весьма простой, но тем не менее, как это обыкновенно случается, часто игнорируемый принцип соответствия живых и мёртвых сил обороны. Но мёртвые силы обороны создаются затратой известного количества средств (деньги, время, материал и рабочие), а сопротивление, оказываемое крепостями и укреплениями, измеряется в свою очередь продолжительностью времени, количеством живой и материальной сил, затрачиваемых атакующим для достижения конечной цели атаки — взятия крепости или укреплений. В интересах всестороннего освещения вопроса считаем поэтому полезным дополнить теоретические заключения уважаемого автора «Исследования» следующим перечислением главнейших факторов обороны крепостей и укреплений — факторов, находящихся между собой в тесной причинной связи: 1) время, в течение которого данный стратегический пункт, согласно общему плану обороны страны, должен быть удерживаем; 2) средства, которыми может располагать атакующий данный пункт противник; 3) живая сила (войска), необходимая для удержания этого пункта, принимая в соображения условия 1-е и 2-е, но пока без заблаговременного его усиления; 4) средства, которыми располагает государство для заблаговременного усиления обороняемого стратегического пункта, обуславливающие: 5) мёртвую силу его (т. е. качество возводимых в нёмфортификационных сооружений), в зависимости от размеров которой может быть осуществлено условие: 6) уменьшение [4] исчисленной в пункте 3 живой силы, что собственно и составляет основную задачу фортификации.
Выражаясь символически, при составлении проектов заблаговременного укрепления стратегических пунктов приходится решать уравнение с 6-ю неизвестными, перечисленными выше, из которых 5 должны быть определены на основании общего плана обороны стрны и внимательного изучения присущих им особенностей, а 6-я получится уже на основании соотношения, существующего между 5-ю остальными. Какую из 6-ти перечисленных величин следует окончательно принять за неизвестную, укажут, само собой разумеется, обстоятельства, но так или иначе все 6 должны быть приняты в расчёт, так как только при таком порядке проектирования можно хотя с некоторой долей определённости ответить на вопрос, чего можно ожидать от проектированных построек и чего нельзя.
Для выяснения сущности и отношения перечисленных шести условий проектирования крепостей к общему плану обороны страны рассмотрим несколько возможных частных случаев.
§ 1. Время, в течение которого данный пункт должен быть удерживаем, зависит от географического положения данного пункта и придаваемого ему общим планом обороны страны стратегического значения. Стратегические пункты, расположенные в частях территории, вдающихся в неприятельские владения, при оборонительной с нашей стороны войне скорее подвергаются опасности быть отрезанными от своих армий, чем такие же пункты в частях территории, более поданных назад, и следовательно способность самостоятельного сопротивления первых должна быть рассчитываема на значительно большее время, чем вторых. Стратегические пункты, обеспечивающие мобилизацию и сосредоточение наших войск, должны быть удерживаемы не менее того времени, которое необходимо для окончания обеих этих операций и которое в настоящее время определяется обыкновенно со значительной степенью точности. Стретегические пункты, обеспечивающие прохождение наших войск [5] через естественные преграды, должны быть способны противостоять атаке не менее того времени, которое нужно для мобилизации, сосредоточения наших войск и достижения ими упомянутых преград. Пункты, удерживаемые за собой исключительно ради воспрепятствования неприятелю пользоваться проходящими через них железными дорогами, должны оставаться за наи не менее того времени, которое необходимо для устройства обходной железнодорожной ветви, т. е. (как показывает факт постройки германцами в 1870 г. 35-вёрстной временной железной дороги в обход Меца, потребовавшей 30 дней) не менее 1 месяца. Само собой разумеется, что время сопротивления во всех этих случаях определяется с единственной целью получить одну из данных для рационального решения вопросов заблаговременного усиления стратегических пунктов, но никоим образом не для руководства оброняющих эти пункты войск, которым, напротив, должно быть внушено, что никаких пределов для сопротивления не существует.
§ 2. Средства, которыми может располагать атакующий данный пункт противник, слагающиеся из живой силы и материальной части, зависят от положения данного стратегического пункта на театре предполагаемой войны, от положения его относительно мест сосредоточения наших войск, степени удалённости его от границ и качества ведущих к нему от границы путей сообщения. Стратегические пункты, расположенные на вероятных операционных направлениях неприятельских армий и на главных театрах войны, естественно могут ожидать появления перед собой более значительной живой силы противника, чем такие же пункты на боковых театрах войны, в стороне от главных операционных направлений неприятеля. Такие, например, стратегические пункты, как склады различных запасов, устраиваемые обыкновенно позади пунктов сосредоточения наших армий, в тылу их, могут быть атакованы по большей части только летучими отрядами, прорывающимися иногда сквозь расположение армии; отличительная особенность таких отрядов — сравнительно [6] малая численность (живая сила) и крайне облегченная материальная часть. Стратегические пункты могут быть атакованы с тем более полными материальными средствами, чем ближе они к границе и чем лучше ведущие к ним от границы пути сообщения. Пункт, удалённый от границы на несколько переходов, если ведущие к нему от границы рельсовые пути запираются нашими крепостями, например может быть атакован прорвавшимся между этими крепостями противником, но ни значительной живой, ни значительной материальной силы мы у атакующего в этом случае не встретим, пока он не свяжет себя с границей особыми временными железнодорожными (обходными) линиями, так как подвоз всякого рода запасов для значительных сил и перевозка осадного парка требуют в настоящее время не менее одной свободной железнодорожной линии.
§ 3. Живая сила (войска), необходимые для удержания данного стратегического пункта, назначается в зависимости от придаваемого ему значения (см. п. 1 и п. 2) и свойств естественных позиций, его окружающих, так как пока здесь идёт речь о пунктах, заблаговременно не усиленных. Последнее конечно нисколько не исключает возможности воспользоваться всем, что войска, прикованные к обороне данного пункта, могут сделать для усовершенствования своих позиций собственными средствами, т. е. воспользоваться услугами полевой фортификации. Если, согласно п. 1 и 2, данный стратегический пункт может быть атакован значительными силами, снабжёнными хорошо в материальном отношении, и должен быть удерживаем долгое время, то это может послужить к увеличению приковываемой к его обороне живой силы и независимо от приписываемого ему значения. Основательно усилив позицию средствами полевой фортификации, разработав сообщения и воспользовавшись полевым телеграфом, можно принять расположение войск наиболее растянутое, какое только допускается уставными формами, т. е. иметь от дивизии в боевой части 3 полка, от каждого из этих 3-х полков [7] иметь в боевой части по 3 батальона, выставляющих в боевую часть по з роты, из которых каждая, имея 2 взвода в цепи, займёт 250 шагов протяжения по фронту, а всего на дивизию с артиллерией придётся 3 × 3 × 3 × 250 шаг. = 6.750 шаг., т. е. до 5-ти вёрст или около 3.000 чел. на 1 версту позиции по фронту.
Осада Дюппеля с 15 марта по 18 апреля 1864 г. представляет единственный пример в истории новейшего времени, пример систематичной, веденной по всем правилам, с полным уважением к артиллерийской подготовке, атаке позиции, усиленной укреплениями, возведёнными хотя и заблаговременно, но по типам, весьма близким к тем, которые рекомендуются вообще полевой фортификацией и могут быть построены собственными средствами войск. Если при всей слабости Дюппельской позиции в фортификационном отношении (ружейный огонь в 1 ярус, рвы, не получающие обороны, никаких блиндированных закрытий кроме блокгаузов, совершенно не дефилированных, и потому скоро обращённых в дымящиеся развалины и проч.) {1}, пруссаки были поставлены в необходимость затратить на овладение ею более месяца, то нельзя не признать её занятой достаточной живой силой. Но по свидетельству Неймана {2}, «каждый 500 шагов Дюппельской позиции были заняты одним батальоном», — что составит на 1 версту позиции три батальона, т. е. около 3.000 человек. Таким образом приводимая нами выше норма гарнизона позиции, усиленной лишь средствами полевой фортификации, а именно 3.000 чел. на 1 версту протяжения позиции по фронту, находит себе некоторое подтверждение в военной истории новейшего времени. При кольцеобразном расположении, вызываемом требованиями упорной самостоятельной обороны данного стратегического пункта (Дюппельская позиция представляла линию, хотя и обеспеченную [8] от обхода с обоих флангов, упиравшихся в море, но подвергшуюся крайне гибельному продольному обстрелу с батарей у Гаммельмарка) — расположении, не имеющем ни флангов, ни тыла, что конечно выгодно, такая норма может быть допущена тем более; на ней и остановимся. Затем для определения численной силы отряда, приковываемого к обороне данного стратегического пункта, останется определить удаление позиций от центра расположения и протяжение их. Если довольствоваться обеспечением ядра укреплённого лагеря, которое имеет радиус обыкновенно около 1 версты, только от шрапнельного огня и фугасных бомб, то достаточно удалить неприятельские артиллерийские позиции на расстояние 4-х вёрст от окружности ядра, т. е., принимая за крайний предел приближения неприятельской артиллерии к нашим укреплениям дистанцию, равную 1 версте, выдвинуть эти последние на 4 - 1 = 3 версты от окружности ядра и на 4 версты от центра расположения. При отсутствии у неприятеля орудий осадной артиллерии такая величина радиуса укреплённого лагеря может быть принята не только как минимум, но даже как величина средняя, так как вообще за пределами 4-х вёрст огонь полевых орудий весьма мало действителен. Для полоного обеспечения ядра укреплённого лагеря, принимая в расчёт и осадную артиллерию, удаление укреплений от центра должно быть не менее 1 + (7 - 1) = 7 вёрст. Таким образом, не принимая в расчёт условий местности при усилении стратегических пунктов поспешном, полевыми укреплениями, величина гарнизона, образуемого этими укреплениями укреплённого лагеря при радиусе линии укреплений от 4 до 7 вёрст заключается на основании предыдущего в пределах от (2 × 22 × 4 × 3000) / 7 чел. до (2 × 22 × 7 × 3000) / 7 чел., т. е. от 75.000 до 132.000 чел.
Пример Плевны показывает, что при исключительно благоприятных для обороны условиях местности {3}, обилии [9] рабочих рук (болгары и войска) и времени до 1½ месяцев (с 8 июля по 30 августа) можно создать при помощи той же полевой фортификации укреплённый лагерь, успешно сопротивляющийся мало подготовленным артиллерией атакам даже при гарнизоне в 50.000 чел. {4}
При той слабости, которой неизбежно отличаются закрытия, присущие полевой фортификации, расположение в виде укреплённого лагеря, т. е. в виде ядра, окружённого вынесенными вперёд укреплениями, представляется единственным способом обеспечить хотя общий резерв войсковой части, прикованной к самостоятельной обороне стратегического пункта. Между тем мы видели, каких внушительных цифр (от 132 до 75 и в исключительных случаях до 50.000 чел.) достигают гарнизоны подобных укреплённых лагерей. Временное увеличение живой силы, обороняющей данный стратегический пункт, до требуемых, как мы видели, довольно значительных рамеров, сравнительно легко может последовать, если этот пункт по общему плану обороны страны оказывается поблизости от мест сосредоточения наших армий или хотя только войдёт в состав так называемых позиций первой встречи противника, к которым стягиваются пограничные войска в мобилизационный период. Такое пополнение живой силы, обороняющей данный пункт, хотя и временное, имеет некоторое право быть принятым в расчёт уже потому, что является в самый опасный для обороны период в первые дни по объявлении войны. Но если места сосредоточения наших армий удалены от данного стратегического пункта или временного усиления его гарнизона недостаточно, он должен быть обороняем продолжительное время, а движение пограничных войск с позиций первой встречи предвидится не вперёд, а назад, на свои подкрепления, — что тогда?
Тогда единственным средством сокращения живой силы, [10] приковываемой к обороне данного стратегического пункта без ущерба для этой обороны, будет замена части живой силы вполне надёжными мёртвыми преградами и закрытиями, т. е. заблаговременное усиление данного стратегического пункта при помощи фортификации долговременной или временной, что составляет уже вопрос денежных и иных средств, которыми располагает государство. К рассмотрению этого вопроса и перейдём.
§ 4. Средства (денежные), которыми располагает государство для заблаговременного усиления стратегических пунктов вообще, будучи результатом общей финансовой сметы такого, в сущности говоря, постоянного в своих потребностях и ресурсах организма, как организм государственный, для каждого данного государства являются величиной более или менее постоянной. Нельзя не заметить однако, что если, например, существует много шансов в пользу оборонительного образа действий как наиболее вероятного для данного государства в случае борьбы с соседями, что если полевые войска данного государства численно уступают ожидаемым противникам, то для такого государства единственным и наиболее надёжным средством восстановления равновесия в борьбе с соседями и даже нарушения этого равновесия в свою пользу является замена недостающей живой силы мёртвыми преградами и закрытиями, т. е. заблаговременное усиление стратегических пунктов средствами фортификации долговременной и временной. Нарушение равновесия в борьбе с соседями в свою пользу или хотя только восстановление этого равновесия представляется делом настолько важным, ради которого позволительно иной раз нарушить постоянство финансовой сметы государства в пользу увеличения ассигнований на заблаговременное усиление стратегических пунктов, несмотря на неизбежный ущерб, наносимый таким образом прочим государственным потребностям. В этом смысле и средства (денежные), которыми располагает государство для заблаговременного усиления стратегических пунктов, могут оказаться в зависимости от плана обороны страны и вообще [11] от соображений стратегических. В том, что касается распределения этих средств между усиливаемыми пунктами, как в отношении размера, так и в отношении времени ассигнований, то участие здесь стратегических соображений, на которых основан план обороны, не подлежит никакому сомнению.
§ 5. Мёртвая сила заблаговременно усиленного стратегического пункта (качество возводимых в нём фортификационных сооружений) зависит прежде всего от размера тех средств, какими располагает государство для этой цели. Можно указать, однако, случаи, когда, независимо от прочих условий, сама стратегическая обстановка, предусматриваемая общим планом обороны страны, требует особенно сильных мёртвых преград и закрытий (мёртвая сила) в деле заблаговременного усиления данного пункта. Вообще в интересах успеха всяких военных операций желательно держать вооружённые силы страны возможно сосредоточеннее. Назначение значительного количества войск (живой силы) для обороны стратегического пункта, удалённого от мест сосредоточения наших полевых армий, являясь тем большим нарушением принципа сосредоточения сил, чем данный пункт удалённее, становится особенно нежелательным. А так как подобные пункты встречаются иногда впереди общего расположения вооружённых сил страны, на вероятных операционных направлениях неприятеля, то не желая назначать для обороны их значительной живой силы, приходится здесь более, чем где-либо восполнять недостаток её силой мёртвой, иначе говоря, при заблаговременном усилении таких пунктов должно быть дано наибольшее развитие мёртвым преградам и закрытиям, с доведением величины гарнизона (живой силы) таким путём до размеров минимальных.
§ 6. Уменьшение исчисленной на основании соображений § 3 живой силы, необходимой для обороны данного пункта, являющееся возможным вследствие заблаговременного усиления его, должно производиться с особенной осторожностью, после самой тщательной оценки степени усиления [12] позиции, доставляемого ей заблаговременно возведёнными на ней сооружениями. Мы видели выше в § 3, что для упорной самостоятельной обороны стратегического пункта, усиленного поспешно, средствами самих войск, его занимающих, т. е. при помощи лишь полевой фортификации, требуется около 3.000 чел. на 1 версту протяжения позиции по фронту. Общий вывод, который можно сделать из всех теоретических исследований по вопросу о величине гарнизона крепостей, состоящих из ограды и пояса долговременных фортов, сводится к величине в 1.000 чел. на 1 версту протяжения фортовой линии. Желающим подробнее ознакомиться с этим вопросом рекомендуем обстоятельнейший труд профессора Николаевской инженерной академии генерал-майора Ц. А. Кюи, помещённый в № 4 «Инженерного журнала» за 1884 год {5}, и посмотрим, нельзя ли найти хотя некоторого подтверждения правильности указанной выше нормы гарнизона долговременной крепости в военной истории. По свойству вопроса, убедительным может быть лишь пример из истории новейшего времени. К сожалению, эпоха Наполеоновских войн и весь последовавший за ней период до франко-прусской войны 1870—1871 гг. включительно ознаменованы крайне небрежным отношением государств к потребностям обороны долговременных крепостей и укреплений, которые в минуту испытания почти всегда оказывались лишёнными всего необходимого, не исключая и комендантов, назначавшихся большею частью из числа престарелых ветеранов, требовавших только покоя. «Всё, что негодно в поле, годится в крепостях» — таков был девиз и руководящее начало в вопросе снабжения крепостей. Результаты известны: ряд позорнейших капитуляций прусских крепостей в 1806 году и такой же ряд капитуляций крепостей французских в 1870—1871 гг.
Можно тем не менее указать не пример и из этой эпохи, именно на пример Бельфора, где долговременная крепость, усиленная внешними постройками и приведенными [13] в оборонительное положение местными предметами, т. е. довольно близкая по типу к крепостям настоящего времени, оказала, благодаря энергии коменданта Данфера, довольно упорное сопротивление атаке, веденой тоже в условиях, довольно близких к тем, какие можно ожидать в ближайшем будущем. При начале осады списочная численность гарнизона составляла 17.000 чел., а выступило из крепости по окончании осады около 12.000 чел. Если бросить взгляд на план осадных работ перед Бельфором, приложенный к сочинению Вольфа «История осады Бельфора», откуда мы заимствуем эти данные, то общее протяжение внешней оборонительной линии французов оказывается равными 12 верстам, а следовательно на 1 версту этой линии французы имели при начале осады 17.000 / 12 = 1.416 чел., а в конце осады 12.000 / 12 = 1.000 чел.
Строго говоря, можно в данном случае остановиться лишь на первой из этих цифр, так как в конце осады пртяжение внешней оборонительной линии с потерей некоторых её пунктов значительно сократилось, и таким образом получается норма, несколько превышающая нами принятую. Но если принять в расчёт, что на главном фронте атаки французы имели не долговременные укрепления, а временные (оба форта Перш), наконец, что остальная внешняя оборонительная линия французов не получала такой поддержки из крепости, какую могут дать современные долговременные форты прилегающим к ним промежуточным позициям, то пример Бельфора не только не опровергает, но скорее подтверждает правильность установленной выше нормы гарнизона заблаговременно усиленного средствами фортификации стратегического пункта, равной 1.000 чел. на 1 версту внешней оборонительной линии (пояс фортов). И так употребление долговременной фортификации при усилении стратегических пунктов позволяет при том же сопротивлении иметь в них гарнизон в 3 раза меньший против того, который требовался бы, если ограничиться фортификацией полевой. [14]
Величина гарнизона стратегического пункта, усиленного временными укреплениями, очевидно, не может быть та же, что и при укреплениях долговременных, так как, во-первых, сравнительно худшее качество закрытий и меньшая обеспеченность от штурма, представляемые временными укреплениями, отразятся увеличением потерь от неприятельского огня и, во-вторых, меньшая задержка атакующего под огнём с укреплений временных более слабыми препятствиями, свойственными временной фортификации, заставит увеличить силу этого огня, т. е. число стрелков на данном протяжении линии огня временных укреплений должно быть больше, чем в укреплениях долговременных.
Никто, конечно, не сомневается в значении качества закрытий от огня в деле уменьшения потерь; не все быть может отдают себе отчёт в тех поразительных цифрах, которыми характеризуется иногда степень этого значения. Считаем поэтому не лишним привести несколько цифр из истории Севастопольских бомбардирований, по весу чугуна, выбрасывавшегося орудиями атаки, едва ли уступавших тем бомбардированиям, которые мы можем ожидать в войнах ближайшего будущего.
Первое бомбардирование Севастополя 5 октября 1854 г. застало оборонительную линию без всяких блиндированных и вообще безопасных от бомб помещений, кроме нескольких оборонительных казематированнных казарм. Не все батареи могли быть даже снабжены блиндированными пороховыми погребами. {6}. Весь остальной имевшийся в распоряжении обороны лес был израсходован на засеки. Вообще, по необходимости, все усилия обороняющегося были направлены на вооружение импровизированной оборонительной линии возможно большим числом орудий и создание хоть какого-нибудь обеспечения её от штурма. От бомбардирования не были обеспечены ни резервы, которые между тем, благодаря слабости противоштурмовых средств, приходилось держать весьма близко от линии огня, ни даже [15] гарнизоны наиболее поражаемых батарей и бастионов. В течение дня 5 октября атакующим выпущено до 9.000 снарядов, что по приблизительному исчислению, принимая в расчёт и калибры, и отношение между числом орудий различных калибров, бывших на вооружении осадных батарей, составляет около 11.000 пуд. чугуна; потеря наша исчисляется в 1.112 чел., т. е. около 0,10 чел. на 1 пуд чугуна.
Второе бомбардирование, с 28 марта по 7 апреля 1855 г., было открыто союзниками почти 5 месяцев спустя после первого. Этим промежутком времени обороняющийся самым широким образом воспользовался для усовершенствования оборонительной линии в смысле доставления войскам гарнизона лучших закрытий от огня. Ещё в декабре 1854 г. было приступлено к устройству необходимых траверсов и блиндажей для гарнизона по всей оборонительной линии. Всего на оборонительной линии и редутах к 28 марта устроено было 141 блиндированное помещение, в которых могло поместиться до 6.000 чел. Результаты не замедлили сказаться. В течение 10 дней второго бомбардирования союзники сделали 160.000 выстрелов, что при 444 орудиях составляет около 160.000 / 444 = 360 залпов, а так как вес чугуна одного залпа был равен 29.290 фунт. = 732 пуд., то общий вес чугуна, выпущенного союзниками в эти 10 дней равняется 732 пуд. × 360 = 263.520 пудам; потеря же наша в эти дни исчисляется в 6.131 чел., т. е. около 0,02 чел. на 1 пуд чугуна или ровно в 5 раз менее, чем при первом бомбардировании {7}.
За исключением мер, принятых обороняющимся для лучшего обеспечения войск гарнизона от огня, — мер, выразившихся главным образом устройством блиндажей на 6.000 чел., условия второго бомбардирования Севастополя были те же, что и первого. В некоторых обстоятельствах, сопровождавших второе бомбардирование, легко усмотреть даже шансы на увеличение потерь: а) гарнизон Севастополя к первому [16] бомбардированию состоял из 32.000 чел. пехоты и около 4.000 артиллерийской прислуги, а ко второму бомбардированию — из 38.000 чел. пехоты и около 10.000 чел. артиллерийской прислуги, т. е. был расположен на той же площади несколько гуще и б) многие части оборонительной линии поражались с большим охватом их расположением неприятельских батарей и с более близких дистанций.
Если, несмотря на всё это, потеря на один пуд чугуна, выбрасываемого неприятельскими орудиями, оказалась при втором бомбардировани в 5 раз меньшею, то этот результат нельзя приписать ничему иному, как усовершенствованию, сделанному обороняющимся в организации закрытий от огня. Степень значения количества и качества закрытий от огня в деле уменьшения потерь приведенный выше пример из осады Севастополя очерчивает особенно рельефно, если принять в соображение, что блиндажей ко второму бомбардированию было построено лишь на 6.000 чел., т. е. на 1/8 всего гарнизона, подвергавшегося обстрелу.
Значение усиления ружейного огня как средства обеспечения укреплений от штурма при отсутствии или недостатке мёртвых преград на столько хорошо показали нам турки в минувшую кампанию, устраивавшие этот огонь в два и более ярусов на всех пунктах, более угрожаемых атакой и менее обеспеченных естественными или искусственными преградами, что на этот счёт сомнений быть не может.
Как худшее качество закрытий от неприятельского огня, вызывающее увеличение числа потерь, так и необходимость усилением своего собственного огня возмещать недостаток мёртвых преград в совокупности неизбежно влекут за собой увеличение гарнизона. На этом основании гарнизон стратегического пункта, усиленного временными укреплениями, представляющими в отношении качества закрытий и мёртвых преград нечто среднее между укреплениями полевыми и долговременными, по величине своей должен представлять то же среднее между нормами, установленными выше на этот [17] счёт для этих последних видов усиления позиций, а именно между 3.000 и 1.000 чел. на 1 версту протяжения внешней оборонительной линии.
Севастопольские укрепления (сухопутной стороны) несомненно имели характер укреплений временных. Исключительно неблагоприятные и большей частью весьма далёкие от возможных в настоящее время тактические условия, в которых находился гарнизон Севастополя во время обороны, лишают нас однако же права принимать к руководству для будущего величину этого гарнизона. Действительно, крайняя теснота пространства, замкнутого сухопутной оборонительной линией и Северной бухтой, увеличиая скученность и потери войск гарнизона, нисколько не содействовала однако удобству и быстроте передвижения резервов к угрожаемым пунктам линии огня, так как эти резервы неизбежно встречали на своём пути или городские постройки, сквозь которые приходилось пробираться узкими улицами, или Южную бухту, разрезавшую упомянутое пространство на две совершенно изолированные одна от другой части. С какой едва ли нормальной даже в настоящее время силой обстреливалось всё пространство, занятое обороняющимся, показывает между прочим второе бомбардирование Севастополя, когда в течение 10 дней союзники бросили в город (см. выше) 263.520 пуд. чугуна, т. е. около 0,20 пуд. на 1 кв. саж., тогда как под Бельфором общее количество чугуна, брошенного в крепость пруссаками за всё время осады, продолжавшейся 107 дней, не превышало 150.000 пуд. или около 0,10 пуд. на 1 кв. саж. {8}. Но самое главное условие, оказывавшее крайне гибельное влияние на ход обороны, заключалось в качестве ружей, которыми был вооружён гарнизон Севастополя, — качестве, не только значительно уступавшем ружьям атакующего, но совершенно сводившем [18] на нет значение того самого ружейного огня, который служит такую хорошую службу обороняющемуся со времени вооружения всех армий нарезными ружьями. И в настоящее время приходится прибегать к штыку в последние решительные минуты штурма, чтобы окончательно опрокинуть предварительно расстроенного ружейным огнём атакующего, но при обороне Севастопольских батарей и бастионов штык был почти единственным противоштурмовым средством, а построение в колонны и вообще действие значительными массами — единственным возможным способом действия резервов, как частных, так и общего. Там, где участь штурма решается исключительно штыковою свалкой, как это было по большей части в Севастополе, оборона теряет свойственный ей перевес над атакой, и если гарнизону случалось отбивать штурмы вдвое сильнейшего противника, то это может быть объяснено только необыкновенно геройским духом защитников Севастополя. Можно надеяться, что в настоящем и будущем гарнизон стратегических пунктов, усиленных временными укреплениями, не будет размещён так тесно, неудобно в смысле передвижений и, главное, извлечёт несравненно большую пользу из ружейного огня, чем это было в Севастополе, а следовательно не придётся и держать в них столь многочисленных гарнизонов, как гарнизон Севастопольский, насчитывавший в своём составе обыкновенно около 40.000 чел. на 8 вёрст оборонительной линии или 5.000 чел. на 1 версту её.
Шесть лет спустя после Крымской кампании разразилась война в Северо-Американских Соединённых Штатах между Севером и Югом. Эта война по вооружению обеих сторон и обилию всевозможных технических средств, применённых и частью изобретённых в течение 4-х лет военных действий, а равно и по величине армий очень близко подходит к настоящим и ближайшим будущим войнам. Действительно, обыкновенное оружие американских пехотных войск во время войны было — винтовка различных образцов, с преобладанием английской системы, а некоторые [19] части были вооружены карабинами и даже карабинами-револьверами о 5-ти выстрелах. Шанцевый инструмент, в котором чувствовался такой недостаток у нас в турецкую кампанию 1877—1878 гг., т. е. 12 лет спустя, в американской пехоте имелся 2-х лопат, 2-х топоров, 2-х кирок на каждые 15 человек {9}. Для сопровождения авангардов и производства переправ через реки имелся прекрасно снабжённый материальной частью корпус понтонёр. Для заведования инженерной частью при штабе армии, при дивизионных и корпусных штабах состояло по одному инженерному офицеру {10} в должности начальника инженеров и по одному офицеру корпуса сигналистов для заведования сигнальной службой, т. е. воздушными телеграфами (оптическими?), постоянными и передвижными телеграфами (в одной потомакской армии в 1864 г. находилось до 30 повозок, вмещавших каждая катушку с 8 и до 16 км изолированной проволоки). Воздушные шары, соединённые с землёй телеграфной проволокой, производство съёмок с этих шаров и применение фотографии к размножению экземпляров этих съёмок сообразно потребностям войск — все эти средства имелись в распоряжении американских армий, и ими пользовались. Этот перечень технических средств (главнейших) можно завершить ещё указанием на изобретённые во время войны американцами типы броненосных судов, получивших вообще широкое применение впервые в этой войне. Общее число солдат, выставленных в течение 4-х лет войны Югом, достигало 1.100.000 чел., а Севером — 2.700.000 чел. {11}. Единственный упрёк, который могут сделать этим армиям, что это были собственно наскоро собранные милиции, мало напоминающие наши европейские армии. Но это будет справедливо лишь по отношению к первым двум годам войны, к последним же 1863 и 1864 годам [20] американские армии насчитывали в своих рядах ветеранов кровопролитнейших сражений при Булль-Роне, Фредериксбурге и др., и по составу нисколько не уступали войскам европейских государств. С введением во всех армиях всеобщей воинской повинности и сокращением сроков службы, приближающих армии к милиционному типу, разница между Америкой и Европой в отношении личного состава армий может сделаться ещё ничтожнее, а продолжительный мир сделает скоро присутствие в европейских армиях людей, видевших войну, явлением редким, между тем как в последние годы американской войны с обеих сторон были так же редки люди, войны не видавшие.
Все изложенные выше соображения дают нам поолное право искать указаний по интересующему нас вопросу (о величине гарнизонов стратегических пунктов, усиленных временными укреплениями) в истории северо-американской междоусобной войны или, лучше сказать, последних двух лет её, тем более, что война эта ознаменовалась между прочим небывало широким применением фортификации вообще, а временных укреплений в особенности.
Одним из замечательнейших событий войны была осада северянами г. Виксбурга с 18 мая по 3 июля 1863 г., прозванного американским Севастополем. Укрепления Виксбурга с сухопутной стороны {12} окружали город в виде полумесяца, кривая которого имела протяжение 12 вёрст. Сухопутные фронты состояли из сильных земляных укреплений, сомкнутых и открытых, связанных линиями менее сильной профили. Профиль отдельных укреплений имела обыкновенно командование бруствера в 15 и 18 фут. и сухие рвы глубиной от 12 до 18 фут., с крутым эскарпом и контрэскарпом {13}. Все эти укрепления доставляли одно другому перекрёстную оборону и были усилены засеками и палисадными стенками. Во рвах находились штурмфалы, а вместо прикрытого пути у подошвы гласиса были устроены ровики для стрелков. На различных возвышенностях [21] внутри этой линии были расположены сильные ещё батареи {14}. Общее число орудий на вооружении сухопутных фронтов Виксбурга составляло от 90 до 100 орудий, в том числе 30 тяжёлых, частью нарезных. Недостающее число безопасных от навесного огня помещений дополнялось пещерами, которые рыли южане в крутых скатах высот {15}. Гарнизон Виксбурга ко времени начала осады состоял из 22.000 чел. способных носить оружие и около 8.000 больных, раненых и нестроевых. Армия Гранта состояла приблизительно из 60.000 чел. и была чрезвычайно воодушевлена предшествовавшими победами. Два штурма, произведенные северянами 19-го и затем 22-го мая, были отбиты с потерей атакующими в общей сложности около 4.500 чел. Тогда 23 мая Грант приступает к постепенной атаке по всем правилам инженерного искусства, усилив предварительно свою армию для надлежащего занятия линии обложения до состава в 100.000 чел. вызовом подкреплений из Мемфиса. Линия сплошных земляных укреплений, подобных укреплениям обороняющегося, возведённая северянами, совершенно парализовала вылазки южан. Попытки южан деблокировать Виксбург, будучи произведены малыми силами, результата не имели; постепенная атака продвигалась вперёд настолько быстро, что уже 25 июня перед северо-восточным углом укреплённого лагеря завязалась подземная минная война. Воронки горнов, взорванных северянами, после кровопролитного боя остались за обороняющимся, но контр-мины ведены были неудачно. 3 июля Пембертон, не выдержав окончательного третьего штурма, сдался, продержавшись 47 дней. Хотя вообще оборона и отличалась в этом случае некоторой пассивностью, но отбить два штурма, заставить противника перейти к постепенной атаке, вовлечь его под конец в подземную войну и проделать всё это с противником [22] в 4 раза сильнейшим численно и во много раз морально — всё это результаты для временных укреплений более чем почтенные. Нельзя поэтому не принять к сведению величину гарнизона Виксбурга, выражающуюся цифрой в 22.000 / 12 = 1.833 чел. на 1 версту внешней оборонительной линии.
В том же году, 24 мая, армия северян под начальством Бенкса обложила другой временный укреплённый лагерь южан у Порт-Гудзона {16}. С сухопутной стороны (по примеру Виксбурга Порт-Гудзон одновременно с сухопутной атакой был атакован и речной флотилией северян) линия укреплений южан имела протяжение около семи вёрст и состояла из ряда редутов и люнетов, а также больших земляных верков бастионного начертания, впереди и между которыми устроены были ровики для стрелков и засеки. Впереди своих укреплений южане устроили множество искусственных препятствий в виде засек и рвов, в которых они развели виноградную лозу. Пороховые погреба и помещения для гарнизона устроены были так же, как и в Виксбурге, в виде пещер, вырытых в скате возвышенностей. Вооружение было недостаточно и состояло из 75 орудий, из которых 20 были полевые. Гарнизон Потр-Гудзона ко времени капитуляции состоял из 7.000 чел., что составляет 1.000 чел. на 1 версту внешней оборонительной линии; атакующий имел 25.000 чел., т. е. силы почти в 4 раза превосходные, пользовался полным содействием флота, и тем не менее: штурм 27 мая отбит с потерей атакующим 3.000 чел.; попытка ускорить предпринятую Бенксом после неудачи постепенную атаку остаётся без успеха; вторичный штурм 14 июня отбит с потерей для северян 1.500 чел. и, наконец, 8 июля, после получения известия о падении Виксбурга, Порт-Гудзон сдаётся, продержавшись 45 дней. Опять результаты довольно удовлетворительные для обороны, в особенности если принять в расчёт крайне ограниченную численность гарнизона, [23] выразившуюся, как упомянуто выше, цифрой в 1.000 чел. на 1 версту внешней оборонительной линии.
Общий вывод, который можно сделать из рассмотренных выше исторических примеров, будет тот, что взяв как норму для гарнизона стратегического пункта, усиленного временными укреплениями, ближайшее круглое число к большей из двух указываемых историей норм, т. е. к 1.833 чел. на 1 версту, имевшимся в Виксбурге, а именно 2.000 чел. на 1 версту внешней оборонительной линии, этому стратегическому пункту будет гарантирована достаточная степень сопротивления.
Такая норма, как мы вилим, вполне соответствует и теоретическому решению вопроса, заключаясь между нормами, выведенными раньше для укреплений полевых и долговременных.
Итак, исчислив для обороны данного стратегического пункта то количество войск (живой силы), которое необходимо, если этот пункт заблаговременно не усилен, и которое выражается приблизительно 3.000 чел. на 1 версту внешней оборонительной линии, можно, сохраняя ту же способность к сопротивлению, уменьшить это количество в 1½ раза, заблаговременно усилив данный пункт средствами временной фортификации, и в 3 раза, заблаговременно усилив его же средствами фортификации долговременной.