Состояние крепости, участка от батареи лит. А до форта
№ III
и условия проведения работ в Порт-Артуре.
Роль, сыгранная Порт-Артуром в минувшую кампанию, лишний раз подтвердила важное значение присутствия крепости на театре военных действий. Даже с теми ничтожными средствами обороны, которыми обладал Артур, ему удалось, блвгодаря беспримерной стойкости гарнизона, в течение 11 месяцев оттягивать на себя 100-тысячную армию неприятеля, давая возможность нашей полевой армии сосредоточиться.
Одним из важнейших факторов, обусловливающих боевую силу крепости, составляют её крепостные верки. По их состоянию ко времени объявления войны можно заранее теоретически предсказать с достаточной степенью вероятности возможную продолжительность обороны.
Бросив взгляд на состояние крепостных сооружений Артура к 26 января 1904 г., мы увидим невесёлую картину. [812]
Объявление войны застало инженерные работы в тот момент, когда они были ещё очень далеки от окончания. Вследствие различных причин, главным же образом вследствие недостаточных ассигнований денег на крепостные работы (см. статью г. Тимченко-Рубана в «Военном Сборнике» за 1905 г. №№ 3, 5 и 6), многие форты и батареи, назначенные к постройке согласно Высочайше утверждённого проекта крепости, были не закончены, другие только что начаты, а к постройке третьих ещё не было даже приступлено.
В дальнейшем изложении читатель увидит, в каком положении находился один из участков фортового пояса, т. е. главной оборонительной линии крепости. По отношению к общей готовности крепости разбираемый участок не представлял исключения, и следовательно по нему можно судить, насколько она была готова к встрече неприятеля.
Подобная неготовность обусловливала необходимость производства в мобилизационный период огромного количества оборонительных работ для того, чтобы средствами хотя бы полевой фортификации сколько-нибудь восполнить недостаток долговременных укреплений.
Выполнение этой задачи легло на личный состав крепостного инженерного управления совместно с Квантунской крепостной сапёрной ротой, крепостным телеграфом и Порт-Артурской минной ротой.
Крепостное инженерное управление было выделено из состава Областного Инженерного Управления Квантунской области, которое до объявления войны производило все инженерные работы на полуострове, и с момента объявления войны, согласно мобилизационного плана, выехало вместе со всеми центральными управлениями Квантунской области в Манчжурии к действующей армии.
Для сформирования крепостного инженерного управления были оставлены в Артуре: и. д. начальника инженеров крепости военный инженер полковник Григоренко и производители работ: военные инженеры полковники [813] Крестинский, Рашевский и Духновский, капитаны Лилье, Родионов и Шварц, штабс-капитаны Зедгинидзе и нижеподписавшийся. На этот личный состав и были возложены все оборонительные и необоронительные работы укреплённого района Цзинь-Чжоу — Порт-Артур.
Для выполнения этой задачи вся крепость была разделена на участки по числу оставленных в крепости военных инженеров. Таким образом каждый из офицеров получил известный район, в котором и должен был вести все работы.
Распределение участков между офицерами было сделано следующим образом (см. прилагаемую карту*):
Порт-Артур и его крепостной район.
1) Позицию на Цзинь-Чжоу получил капитан Шварц, а после падения её в мае 1904 г. он принял в своё ведение от меня форт № III и открытый капонир № 3.
2) Для подготовки к подрыванию набережных и портовых сооружений г. Дальнего, а также железной дороги от Дальнего к Нангалину, на случай, если японцы захотят воспользоваться нашим портом для высадки, и вместе с тем в помощь капитану Шварцу был назначен шт.-кап. Зедгиидзе.
3) Подполковник Рашевский получил участок берегового фронта от Золотой горы до Крестовой и сухопутного фронта от Крестовой горы до бат. лит. А. В качестве его помощника выразил желание быть и был назначен из морской строительной части военный инженер капитан Затурский.
4) На участок между бат. лит. А и фортом № III включительно был назначен я.
5) Укрепление № III и всю долину реки Лунь-хэ до форта № IV получил подполковник Крестинский.
6) Капитан Родионов заведовал участком от форта № IV до форта № V включительно.
7) Остальной участок сухопутного фронта и берегового [814] расположения на Тигровом полуострове укреплял капитан Лилье.
____________________
* Карта любезно предоставлена в моё
распоряжение полк. Тимченко-Рубаном.
8) Подполковник Духновский до марта месяца исправлял обязанность помощника нач. инженеров крепости и заведовал инженерным обозом, доставлявшим необходимые материалы из города на позиции, но потом по болезни должен был взять отпуск и уехать в Россию, где и скончался летом 1904 г.
Центральная ограда была распределена между подполковниками Крестинским, Рашевским и капитаном Лилье.
К составлению плана приведения крепости в оборонительное состояние в областном инженерном управлении было приступлено перед самой войной, т. е. в декабре 1903 г., и к объявлению войны он был далеко ещё не готов. Таким образом каждому из инженеров пришлось, руководствуясь Высочайше утверждённым проектом крепости, самому составить предположение о тех оборонительных работах, которые необходимо было выполнить на его участке, и затем осуществлять его на деле. В качестве объединителя работ отдельных офицеров являлся полковник Григоренко, а также огромную пользу делу принёс своими указаниями пробывший месяц в крепости военный инженер полковник Коновалов, который был командирован в Артур Наместником на Дальнем Востоке и выехал из крепости с последним поездом, успевшим прорваться на север.
Одновременно с оборонительными работами на позициях каждому из инженеров приходилось заниматься и различными необоронительными работами в городе. Так например, лично мне параллельно с постройкой батарей и окопов пришлось наблюдать за установкой центрального водяного отопления в сводном госпитале, чистой отделкой двухэтажного флигеля в том же госпитале, начать установку хлебопекарных печей в районе расположения 10-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. Очень много хлопот было также с устройством жилых помещений для гарнизонов на позициях, так как таковых там не имелось, а войска были [815] разведены и поставлены по местам в январе месяце, т. е. в самое холодное время года. К этому времени блиндажей ещё не существовало, да и размещение в них на жительство частей войск до подхода неприятеля к крепости признавалось с гигиенической точки зрения не желательным.
Пришлось строить временные бараки самого простого типа для нижних чинов и офицеров. Таким образом в различных пунктах позиции выросли деревянные городки, которые принесли большую пользу в смысле сохранения здоровья частей войск, а также после тесного обложения крепости, когда войска переселились в блинажеи, эти городки пригодились и для оборонительных целей, давая от своей разборки в близком расстоянии от позиции необходимый лесной материал для починок блиндажей, одежд внутренних крутостей брустверов и проч., хотя иногда причиняли и неудобства в боевом отношении. Так например, барак на форту № III для офицеров и жилые батареи на редутах №№ 1 и 2 сгорели от неприятельских снарядов во время августовских бомбардировок. Необоронительные работы в городе впрочем скоро были переданы военным инженерам Морской Строительной части, выразившим желание облегчить нашу работу.
Впоследствии, с началом правильной осады, некоторые из них, а именно полковник Дубицкий, старший инженер строитель Бутлер, капитаны Заборовский, Добров, Версе и Авелан принимали деятельное участие и в оборонительных работах.
Встречаясь в период производства оборонительных работ с инженерами, работавшими на других участках, и обмениваясь впечатлениями, я вынес то убеждение, что условия выполнения работ у всех нас были одинаковы, и следовательно, предлагая читателю ознакомиться с теми условиями, при которых работал я, тем самым быть может мне удастся набросать в общих чертах картину возникновения тех фортификационных [816] сооружений, при помощи которых гарнизону удалось выдерживать натиск численно превосходного противника.
С первых шагов моей деятельности обнаружился большой недостаток в опытных помощниках.
Взглянув на прилагаемый план моего участка оборонительной линии с нанесенными на нём работами, выполненными в мобилизационный период, станет ясно, что самому лично и непосредственно руководить всеми работами не было физической возможности, так как они были раскинуты на протяжении более 4 вёрст и велись одновременно в очень большом числе мест.
С объявлением войны в Артуре осталась Квантунская крепостная сапёрная рота, личный состав которой оказался далеко недостаточным для такого большого укреплённого района. У меня в одну из самых тяжёлых минут, т. е. в начале работ, когда надо было наладить всё дело, не было ни одного помощника из числа сапёрных офицеров. Пришлось ограничиться десятниками и нарядчиками, состоявшими при оборонительных работах в мирное время, призванными с объявлением войны на действительную службу и оставленными генералом Стесселем в распоряжении Крепостного Инженерного Управления. Таковых у меня оказалось 8 человек, из которых двое были даже вольнонаёмные, по своим правам не обязанные отбывать воинскую повинность. Эти честные люди не пожелали однако оставить свои места в такую трудную для крепости минуту и всю осаду несли службу наравне с остальными десятниками. Считаю не лишним упомянуть имена этих скромных тружеников во имя долга перед родиной. Это были техник Макаров и десятник Буренко.
Из числа этих помощников один доставлял материалы из города на позиции и вёл письменную отчётность по всем моим работам, так что участия в руководстве работами принимать не мог, трое были люди мало развитые и полуграмотные, так что могли лишь служить как наблюдающие за подёнными [817] рабочими, поручить же им что-либо выполнить самостоятельно было невозможно. Оставалось всего 4 человека, да и те вначале были мало опытны в полевом фортификационном деле. Вести работы решено было наёмными рабочими китайцами, по возможности не привлекая войска, имея в виду, что этим последним приходится нести всё время сторожевую службу, заниматься обучением, т. к. строевые пехотные части были на половину комплектованы запасными, успевшими уже позабыть военное дело и мало, если и совсем не знакомыми с новым скорострельным ружьём, а главное — им предстояло ещё очень много поработать во время осады, когда на наёмных рабочих рассчитывать нельзя, и желательно было по возможности сохранить силы гарнизона к тому времени.
Работы всё время велись при участии фактического контроля, которым проверялись как правильность записей в табелях подённых рабочих, так и обмеры работ, сделанных сдельно, и количество заготовленных материалов.
Работая с китайцами, приходилось всё время сталкиваться со свойственными им особенностями характера, которые часто отражались на ходе работ. После объявления войны и первых морских боёв вблизи крепости китайцы были так напуганы, что, работая даже вдали от берега на сухопутном фронте и увидав на наружном рейде японские военные суда, они тотчас же бросали работу и разбегались в полной уверенности, что неприятель сейчас же откроет по ним самый действительный огонь. Подобные перерывы в работе в начале войны, пока китайцы не привыкли к мысли, что они в безопасности, были очень часты, так как японские суда всё время крейсировали в виду крепости. Холодные и ветренные дни зимой и дождливые летом тоже приостанавливали работы, так как в это время китайцев никакими силами нельзя было заставить работать.
Главное же, что привлекало их на позиции, была хорошая и своевременная уплата им денег за их труд. Прекрасно [818] сознавая слабость крепости и постоянно ожидая высадки японцев, которые, по их мнению, сейчас же и овладеют Артуром и тогда расправятся с ними как с нашими помощниками по-своему, китайцы требовали уплаты за свой труд обязательно ежедневно, что сильно замедляло работы, придавая им характер подённых, которые всегда менее успешны, чем сдельные. К сдельным работам удалось перейти значительно позднее, примерно в апреле, когда главные работы были уже закончены.
Шанцевый инструмент обыкновенно рабочие имели свой, что было чрезвычайно важно, так как условия грунта были самые тяжёлые, а в крепости сразу обнаружился недостаток инструмента. Впоследствии, когда пришлось перейти на работу войскам, этот недостаток сильно сказывался.
Пояс фортов и промежуточные между ними позиции проходили по вершинам и склонам гор, где грунт для работ был неблагоприятен. Он состоял из твёрдых глинистых, сланцевых или кварцевых пород, покрытых, и то не повсюду, тонким слоем растительной земли вершка в два. Разработка такого грунта была очень трудна. В большинстве случаев приходилось пускать в дело клинья и производить подрывные работы, а иногда для ускорения дела просто отказывались от выемок, выполняя всю работу из привозной земли.
Грунт, очень трудный в разработке, спустя некоторое время под влиянием атмосферных деятелей разрушался, давал обвалы и оплывы откосов, что исключало возможность устройства таких искусственных препятствий, как волчьи ямы.
Как это делается всегда, бруствера фортификационных сооружений насыпались грунтом, полученным от разработки выемок, а это в большинстве случаев были камни. Можно было предвидеть, что подобные бруствера при попадании неприятельских снарядов будут давать массу осколков, увеличивая картечное действие снарядов. Для парализования [819] этого недостатка бруствера плакировались слоем мягкой земли толщиной около 1 фута.
Мягкая земля находилась в большинстве случаев в значительном расстоянии от места работ, в лощинах. Крутизна откосов гор была весьма значительная, иногда доходившая до 35°. В среднем расстояние перевозки было около 300 и до 500 саж. Отсутствие дорог и крутизна откосов не позволяли организовать возку земли на тачках или подводах. Тогда приспособили для этой цели осликов, которые и сослужили большую службу.
Перевозка земли на них производилась следующим образом. На спину каждого было надето вьючное седло, через которое перекинуты две корзины, каждая около 3 куб. фут. вместимостью. При каждых трёх или четырёх осликах находился погонщик, который накладывал землю в корзины и высыпал её в указанном месте.
Особенно много осликам пришлось поработать на постройках батарей Волчьей мортирной, Большой и Малой Орлиных и на фортах №№ II и III. На последнем пришлось заплакировать всю внутренность форта, так как он сплошь был высечен в скалистом грунте.
Отсутствие на Квантуне лесных материалов и тонкий слой растительной земли, не дававший дёрна, исключал возможность пользоваться для одежды крутостей этим последним и хворостяными материалами. Единственным годным для этого материалом были земляные мешки и доски, получаемые от распиловки китайских брусьев. Мешки в начале оборонительных работ были в запасе у китайцев в сравнительно большом числе из-под зерна.
Запас этот однако был не бесконечен и к концу осады был использован, так что пришлось шить мешки из всевозможных материй, закупаемых крепостным инженерным управлением в мануфактурных магазинах. В первую очередь пошли дешёвые сорта, но потом дело дошло и до более дорогих. [820]
Китайские мешки были большого размера, примерно 3 ф., 2 ф. и 1¼ ф.
Имея в виду продолжительную осаду и принимая в рассчёт огромное количество мешков, которое было необходимо для одежд крутостей, расходовать их признавалось желательным возможно экономно. В виду этого стали комбинировать одежды крутостей камнями, всегда в достаточном количестве имевшимися под рукой, и мешками, одевая нижнюю часть сухой каменной кладкой, которую венчали сверху одним или двумя рядами земляных мешков.
Укладываемые вдоль линии огня по гребню брустверов мешки для маскировки промазывались жидким раствором глины, так как иначе они резко выделялись белой лентой. Кроме мешков первое время для той же цели служили пустые цементные бочки, имевшиеся в значительном числе от бетонных работ на фортах и долговременных батареях.
Бочки устанавливались подобно турам и засыпались внутри землёй. Из бочек же первое время устраивались лёгкие ниши для артиллерийских снарядов и зарядов, устанавливая их в два ряда в расстоянии один от другого 4—5 ф., перпендикулярно к брустверу и перекрывая сверху 2½—3 дм. досками с присыпкой земли. Подобные ниши, хотя и не обеспечивали артиллерийские запасы от попаданий неприятельских снарядов, но предохраняли их от атмосферных влияний. Впоследствии ниши стали устраиваться солиднее, как это видно на чертежах батарей. Мешки и бочки, служа прекрасной одеждой крутостей, имели один важный недостаток — они требовали постоянного ремонта, так как первые прогнивали от дождей, а вторые часто рассыпались при неосторожном обращении.
Материалом для устройства блиндажей служили китайские брусья размерами в поперечном сечении около 10—13 дм. и длиной 1,20 саж. Длина брусьев давала ширину блиндажей. Оставляя по 0,10 саж. по концам бревна [821] для укладывания на подкладки, ширина блиндажа в свету выходила 7 ф. Блиндажи устраивались с горизонтальными и наклонными перекрытиями. Последние было удобно применять за китайским валом. Один из типов такого наклонного блиндажа показан на прилагаемом чертеже, фиг. 1.
Фиг. 1. Наклонный блиндаж за китайским валом.
Блиндажи с горизонтальными перекрытиями можно видеть на профилях построенных батарей. Толщина слоя земли над блиндажными перекрытиями против попаданий 12- и 15-см снарядов считалась достаточной в 3 ф. Однако, как оказалось впоследствии, эта толщина не всегда была достаточна в зависимости от рода грунта, идущего на засыпку.
Боевой опыт показал, что мягкая земля в данном случае хуже, и что выгодно иметь сверху слой камней около 1 ф. толщиной или укладывать поверх засыпанной земли железные листы толщиной 1—½ дм. Подобные усиления блиндажей заставляли японские снаряды рваться в верхней части земляной обсыпки, не давая им возможности проникать в толщу, и тем уменьшали фугасное действие их.
При производстве работ приходилось постоянно считаться с одним весьма важным обстоятельством, а именно недостатком перевозочных средств, т. е. подвод, на которых производилась доставка из города на позиции материалов, главным образом брусьев для блиндажей. Расстояние перевозки в среднем было вёрст 7—8 по крепостным дорогам, проведенным в местности с [822] довольно большими уклонами. Обыкновенно одноконная подвода принимала 2 бревна, делая в сутки 3 и редко 4 оборота. Принимая в рассчёт, что на 1 пог. саж. блиндажа надо было в среднем 7 брёвен, станет понятным, какое огромное число подвод надо было иметь, чтобы подвезти материал для блиндажей, пороховых погребов, оснований под морские орудия. Между тем в распоряжении крепостного инженерного управления их было далеко не достаточно. Наём обывательских, т. е. китайских подвод тоже не мог удовлетворить потребность, так как у китайцев их было очень мало. Такой недостаток перевозных средств сильно тормозил дело.
Относительно небольшой гарнизон, назначенный для обороны укреплённого района, сразу определял характер будущей обороны. Она не могла быть иной, как лишь пассивной, и в то же время требовалась большая продолжительность её. Эти обстоятельства обусловливали необходимость в широком развитии искусственных препятствий и в большом числе безопасных от неприятельского огня помещений. Искусственными препятствиями крепость и была обнесена от моря и до моря, в некоторых местах даже в два ряда. Единственным материалом для создания их в крепости была проволока.
Однако и в данном случае наличный запас её оказался недостаточным. Пришлось сразу же ограничиться сетью в три ряда кольев, т. е. около 1½ саж. шириной, что конечно оставляло желать много лучшего. Несмотря на такую ширину проволочного заграждения, на него ушёл весь запас проволоки в Артуре, да ещё приходилось пускать в дело даже печную проволоку и развивать, отжигая, проволочные канаты.
Уже перед самым периодом тесного обложения крепости было предложено устроить электрическую проволочную изгородь. Дело в том, что из Дальнего в Артур была привезена динамо-машина, дававшая трёхфазный ток напряжением до 3000 вольт. Вот этот-то ток и решено было использовать [823] с оборонительными целями. Идея сама по себе очень остроумная, на практике оказалась однако плохо выполнимою при тех средствах, которыми мы обладали.
Сущность устройства её заключалась в следующем. Впереди обыкновенной проволочной сети, опоясывавшей пехотные позиции, была протянута в три ряда по ширине медная неизолированная проволока по фарфоровым изоляторам, укреплённым на деревянных столбах. Первый ряд, считая от неприятеля, был на расстоянии 1,5 ф. от земли, второй около 2,5 ф. и третий около 3,5 ф. Продольные ряды от места до места соединялись поперечными участками проволоки. Общая ширина препятствия была около 2 саж. Такой ряд заграждения перерывами около 2,5 ф. делился по длине на участки, из которых к каждому и проводился ток по изолированным проводам от станций, устроенных от места до места в блиндажах за китайским валом. Станции, в свою очередь, питались при помощи бронированного кабеля, проложенного укрыто к центральной станции. Кабель и питающие изолированные проводники от промежуточных станций к сети были закопаны в землю для того, чтобы предохранить их от перерыва осколками снарядов.
На моём участке таких промежуточных станций было устроено две: одна за батареей лит. Б, а другая на временном № 2 укреплении.
Такое редкое расположение промежуточных станций, а следовательно и соответственно большая длина продольных участков электрической изгороди, питаемых по одному изолированному проводнику, обуславливалась крайним недостатком в Артуре последнего, да и к тому же он был очень нужен ещё для устройства фугасных заграждений.
Таким образом перерыв в изолированных проводниках или случайный разрыв сети в одном месте сразу выводил из действия очень большой по длине участок изгороди, что и случилось в первый же день бомбардировки. Уже к ночи с 6-го на 7-е августа обе станции на моём участке не работали, [824] найти же и исправить повреждение не оказалось возможным.
Чрезмерные надежды, которые возлагались на электрическую изгордь, не оправдались, между тем как она могла сыграть даже дурную роль. Дело в том, что всем нижним чинам было объяснено страшное действие тока при прикосновении к проволоке, и они, естественно, её опасались, да и во избежание несчастных случаев со своими же сторожевое охранение ставилось ночью за этой изгородью, что давало возможность неприятелю незаметно подойти ночью очень близко к нашему расположению и произвести штурм с небольшого расстояния. Хорошо ещё, что порча этой изгороди была замечена своевременно, и тотчас же было дано знать по всем ротам, что её уже нечего опасаться, а это дало возможность вынести сторожевое охранение на более значительное расстояние.
Описываемый в статье участок фортового пояса от батареи лит. А до
форта № III.
Переходя теперь к описанию выполненных на моём участке в мобилизационный период работ, считаю необходимым ознакомить читателя с фортификационным состоянием участка к моменту объявления войны, начиная с правого фланга:
1) Батарея литера А была окончена вчерне и вооружалась в мобилизационный период. Оставалось вставить броневые двери в пороховых погребах и убежищах для прислуги, а также дверцы, закрывающие ниши для снарядов и зарядов перед орудиями.
2) Временное № 2 укрепление собственно не существовало, так как оно состояло из участков китайского вала, пришедших от влияния атмосферных деятелей и отсутствие ремонта в полное разрушение.
3) Батарея лит. Б была закончена вчерне и вооружена. Оставалась чистая отделка в виде вставки броневых дверей в казематы и броневых ставен в окна и ниши.
4) На месте Куропаткинского люнета был участок китайского вала, тоже сильно попорченный. [825]
5) Форт № 2 был ещё далёк от окончания. Горжевая казарма с выходами из неё во внутренний дворик форта, а также ворота, ведущие из горжевого дворика во внутренний, не были закончены бетоном. В том же положении был и участок контр-эскарпной галереи и капонир, проектированный для обстрела горжевого рва. На гласисе находился бетонный завод. Площадь, на которой он был расположен, не была спланирована под соответствующий откос ската бруствера и давала впереди себя большое мёртвое пространство. Дренажная засыпка за всеми бетонными сооружениями не была сделана, и следовательно для выполнения её нужно было подвести большое количество камня. Вследствие неокончания бетонной кладки горжевой казармы, участок в левом горжевом рву не существовал, равно как не существовал и горжевой вал. Ров в левом горжевом углу выходил на поверхность земли, и следовательно не имел контрэскарпа.
6) Открытый капонир № 2 не существовал совершенно.
7) На месте редута № 1 были только следы старой китайской батареи и слабые признаки стрелковых окопов впереди артиллерийской позиции.
8) Редут № 2 находился в том же положении, как и редут № 1.
9) Открытый капонир № 3 не существовал совершенно.
10) Постройка форта № III была далеко не закончена. Были вырыты наружные рвы и набиты бетонные казематы. Брустверов не существовало. Для достижения ближнего обстрела надо было или насыпать очень высокий бруствер, или произвести большую планировку гласиса. Весь форт был высечен в скалистом грунте, вследствие чего являлась необходимость в подвозе большого количества мягкой земли, чтобы прикрыть голый камень, так как в противном случае он при попадании неприятельских снарядов мог давать массу осколков.
11) Промежутки между указанными сооружениями не были разработаны. [826] Правда, тут проходил киайский вал, очень хорошо применённый к местности, но пришедший вследствие отсутствия ремонта в сильную негодность.
12) Промежуточных батарей не существовало вовсе.Из этого описания видно, что в первые минуты после объявления войны Артур можно было взять, что называется, голыми руками. Значит было необходимо в наикратчайший срок, при ограниченных средствах и вышеуказанных неблагоприятных условиях создать серьёзную оборонительную линию.
Имея в виду постоянное ожидание высадки неприятеля в непосредственной близости крепости, высадки, которой наш флот не мог оказать противодействия, необходимо было работать так, чтобы в каждую минуту иметь на позиции что-нибудь готовое для встречи неприятеля и потом постепенно её совершенствовать. Пехотных позиций, за исключением полуготовых фортов и разваленной китайской стены, не имелось совершенно, и создать её надо было в первую очередь, вследствие же чрезвычайно пересечённой местности, общая длина окопов получалась чрезвычайно большой. Твёрдый грунт не позволял сразу делать стрелковые окопы полной профили, т. е. со ступенькой, а делали их для стрельбы стоя, оставляя дальнейшее их усовершенствование на тот период времени, когда главные работы будут выполнены. В видах достижения возможно лучшей маскировки, а также принимая в расчёт, что в насыпной земле попадание снаряда производит большую воронку и разрушение окопа, чем в естественном грунте, старались делать насыпные бруствера возможно ниже, образуя закрытие для стрелка за счёт углубления выемки. Впрочем иногда, для ускорения работы, при очень твёрдом грунте совсем отказывались от выемки, проектируя окопы только из одной насыпи. В местах, где предположено было устройство блиндажей, вырывались ямы насолько глубже дна окопа, чтобы имея под блиндажём выемку в свету 6 ф. и толщину присыпки земли над перекрытием 3 ф., эта присыпка не выделялась [827] над линией огня окопа. Для спуска под блиндаж с боков устраивали ступени.
Крепостной артиллерийский парк оказался недостаточным при том способе пользования им, который был применён. Дело в том, что фронт атаки предугадать было чрезвычайно трудно.
Никто не сомневался в крепости, что японцы сперва потребуют применить новый зауеровский способ овладения крепостью, причём некоторые предполагали, что они поведут штурм при поддержке его своим флотом, а следовательно на фланговые, прилегающие к морю, участки нашего сухопутного расположения. Другие же утверждали, что это не позволит им сделать наш флот, и что неприятель, наоборот, поведёт штурм на центральные участки фронта с тем, чтобы не подвергать свои штурмующие войска огню с наших кораблей.
Подобное разногласие заставило расположить артиллерию равномерно по всему фортовому поясу. Такое расположение тяжёлой артиллерии, давая равномерный огонь по всему фронту, не могло отвечать расположению артиллерии обороняющегося против постепенной атаки. На участке, оказавшемся атакованным, была поставлена следующая тяжёлая артиллерия:
1) Волчья мортирная батарея — четыре 9-дм. береговые мортиры.
2) Заредутная батарея — четыре 6-дм. облегченные пушки в 120 пудов.
3) Большое Орлиное гнездо — две 6-дм. пушки Канэ, снятые с кораблей.
4) Малое Орлиное гнездо — три 42-лин. пушки на высоких крепостных лафетах.
5) Батарея лит. Б — четыре 6-дм. тяжёлых пушки в 190 пуд. на лафетах с круговым обстрелом.
6) Залитерная батарея — сперва две 6-дм. пушки Канэ на морских установках, а потом две же 15-см. пушки системы Круппа.
7) Батарея лит. А — шесть пушек 6-дм. по 120 пуд. [828]
8) Четыре полевых 6-дм. мортиры на колёсных лафетах, передвигаемых с места на место.
9) Отрожная батарея — две 6-дм. пушки, поставленные во второй линии.
Итого орудий артиллерийской борьбы было 31. Противоштурмовая артиллерия, в числе 42 орудий, была расположена по всему фронту тоже равномерно.
Относительная слабость артиллерийского вооружения в каждом из промежутков отлично сознавалась, а так как в крепости не было уже больше запаса орудий, то восполнить этот недостаток решено было установкой на сухопутном фронте орудий крупных калибров, по преимуществу 6-дм., снятых с кораблей.
Батареи, вооружённые такими орудиями, оставляли желать много в смысле укрытия артиллерийской прислуги от неприятельского огня во время работы их при орудиях.
На кораблях укрытие для прислуги давала бортовая броня. На сухопутном фронте орудийные установки, лишённые бортовой брони, были совершенно открыты для поражения. Проектированные для них деревянные основания занимали в плане много места и мешали устройству ровиков для прислуги, в которых она могла бы прятаться от неприятельского огня, превышение же оси цапф орудия над площадью его стояния давало возможность делать бруствер не выше 2½ ф. Таким образом прислуга была открыта выше пояса. Амбразуры на батареях не признавались удобными, так как всегда стремились дать орудиям возможно больший обстрел в горизонтальном направлении.
На батареях, вооружённых орудиями на крепостных лафетах, если позволяли условия места и времени, старались расставить орудия возможно дальше одно от другого, что однако не всегда оказывалось возможным, как например на Большом и Малом Орлиных гнёздах, и делать между орудиями траверсы с блиндажами под ними. Хранение зарядов и снарядов решено было устраивать частью в [829] нишах при орудиях, а частью в расходных погребках, которые и были сделаны при каждой батарее, так как предвидели, что подвоз боевых припасов из центральных пороховых погребов будет затруднительным. Относительно расположения батарей на местности была сделана крупная ошибка, за которую мы и платились во всё время осады. Непременное и отчасти законное, вследствие общей слабости артиллерийского вооружения, желание артиллерийских начальников иметь самый ближний, так сказать, картечный обстрел даже из орудий крупных калибров, назначенных для артиллерийской борьбы, а не для отбития штурма и подступов к батарее, заставляло располагать их на гребнях и передних скатах гор, вследствие чего неприятелю чрезвычайно легко было к ним пристреливаться и приводить своим огнём к молчанию.
Подобное расположение батарей имело ещё то чисто техническое неудобство, что заставляло делать бруствера на очень крутых передних скатах, для чего необходимо было подвозить большое количество земли (см. постройку Большой и Малой Орлиных батарей).
Блестящий пример того, насколько важно укрытие батарей от наблюдений, представляла Волчья мортирная батарея, расположенная на обратном скате. Сколько ни старались японцы нанести ей вред, они так и не могли к ней пристреляться, хотя место её расположения обнаруживалось ясно при стрельбе из мортир дымным порохом.
Японские батареи тоже были все расположены укрыто, и это сильно затрудняло пристрелку по ним нашей артиллерии и уменьшало наши шансы на успех артиллерийского состязания.
Единственным оправданием такому расположению была общая слабость нашей противоштурмовой артиллерии, что естественно вызывало желание привлечь к отбитию штурмов крупные калибры.
Идея укрытой с поля артиллерийской фланговой обороны [830] подступов к соседним укреплениям тоже долгое время не находила сочувствия. Вышеуказанное требование обстрела с батарей всех ближайших к ним подступов с поля предъявлялось всегда, вследствие чего батареи получались открытыми, и в нужную минуту отражения штурма принимать участия в нём не могли, так как были приведены к молчанию огнём противника.
Только уже в конце июля-месяца начальнику инженеров крепости полковнику Григоренко удалось склонить артиллерийское начальство дать орудия для подобных установок.
Такие установки были сделаны на батарее лит. Б, где были поставлены две полевые пушки за траверсом для обстреливания через амбразуры в китайском валу подступов к Куропаткинскому люнету, на открытом № 2 капонире для обстреливания подступов к правому флангу редута № 1 и на редутах №№ 1 и 2. Лично мне удалось наблюдать всю целесообразность подобного расположения орудий. Когда в августе неприятель после трёхдневной бомбардировки привёл все наши открыто поставленные батареи к молчанию, он повёл на штурм пехоту. В это время я находился на батарее лит. Б, на которой тоже не осталось ни одного целого орудия, а две полевые пушки, поставленные за траверсом в тылу батареи, уцелели. Когда японская пехота ворвалась на Куропаткинский люнет, то эти два орудия своим огнём, под начальством полковника Тахателова, по подходящим японским резервам чрезвычайно помогли успешной контратаке наших подошедших резервов.
Покончив с указаниями на главнейшие условия, при которых производились работы, и на те основные принципы, которыми руководствовались при проектировании сооружений, перехожу к описанию производства работ на каждом из них. [831]